Постковидная эпоха

Я просыпаюсь в сереющем сумраке своей квартиры. Я быстро возвращаю себе сознание, слушая гомон птиц за окном. Я поднимаюсь с кровати, бросая взгляд на постепенно светлеющее небо. Я протираю глаза, и ко мне возвращается чувство предвкушения свидания, с которым засыпал вчера ночью. Я в нетерпении открываю дверь и сбегаю по лестнице. Я выхожу на улицу голым.

Я выхожу во двор, зажатый в ладонях типовых многоэтажных домов, слепо уставился многочисленными окнами на мою фигуру. Я демонстративно потягиваюсь, как тигр, под этим взглядом с невысказанным укором. Я рычу, задрав голову к небу, как лев в саванне, приветствуя близящийся восход. Я играю мышцами, как сытый довольный медведь, упивающийся своим великолепием. Я грациозно ступаю босыми ногами, как лось, бредущий к водопою в предрассветных сумерках. Я иду по улице голым.

Город смотрит на меня и молчит. Город пал под натиском трав, вплеснувшихся за пределы газонов, пробивающихся сквозь многочисленные трещины в асфальте. Город сражён наступающим на него лесом, откусывающим всё новые куски по периферии, постепенно, но неуклонно пожирающим дороги и здания, завоёвывающим парковки перед торговыми центрами. Город убит, и знамя чистого неба, раскинулось над ним как символ его поражения. Я в нетерпении ускоряю своё движение по медленно растворяющимся в первозданной природе улицам. Я бегу по улице голым.

Ты уже встречаешь меня под увитым плющом памятником поэту. Ты грациозно, как дикая кошка, поднимаешься с постамента, на котором сидишь. Ты переступаешь изящными ногами, как косуля, двигаясь мне навстречу. Ты смотришь на меня большими глубокими, как у газели, глазами. Ты игриво уходишь от моих объятий, изгибая тело, как куница, перепрыгивающая с ветки на ветку. Я ловлю тебя, беру за руку, и мы идём по улице голыми.

Мы идём посреди обширного полотна многополосного шоссе, распугивая оленей, навстречу поднимающемуся солнцу. Мы оба абсолютно голые, и по нашей коже бегут мурашки не только от утренней прохлады.