Флейта

Эмиль открыл глаза, и высокие керосиновые фонари, направленные ему в лицо, ослепили его. Сначала он подумал, что это небесный свет, и что он теперь дома и вскоре увидит родных. 

Боль не дала поверить в спасение. Она взяла его за горло и окунула прямо в свое открытое пламя, полыхающее с правой стороны от сердца. 

Пальцы вцепились в края хирургического стола. К губам поднесли влажную губку, к носу - вату, смоченную в эфире. "Гашка перестала действовать…" - понял он и снова вылетел из своего тела.

...

 Королевское ложе освещается пятью канделябрами, богатое кресло ждет его величество Кавена. Публика ждет и ждет Эмиль. Из-за кулис он видит лица, зал битком.

Он играет первым после антракта. Он собран, точен, на нем фрак, он вытирает потные пальцы об карманы и в десятый раз поправляет бабочку. 

Флейта лежит на белом рояле в открытом черном футляре. Ноты в голове. 

Ему пятнадцать. Он максималист, верит в любовь и науку. И в музыку - в идеальное пересечение любви и математики, науки и волшебства.

Король занимает свое место. Слуги гасят свечи, теперь лампы только на сцене. Эмиль слышит, как пахнет пылью тяжелая кулиса. Он делает шаг и оказывается на виду у всех. Он понимает, что нисколько не боится. Шаг сделан, значит он сделает следующий. 

Он выходит на середину сцены. Со всем, на которое только способен, достоинством кланяется сначала лично королю, потом залу, поворачивается к пианисту и кивает. Пианист поднимает руки над клавишами рояля, Эмиль подносит флейту к губам. Пальцы на клапанах. Дыхание. Глубокий вздох, и тонкой струйкой медленный сильный выдох, чтобы хватило надолго, и чтобы взять незаметные дополнительные вдохи во время игры.

Соната легкая, очень красивая. Единственное, что она требует от музыканта - выдержать длинные ноты.

Он дает себе такт и берет первую ноту. Флейта оживает, деликатно наполняет зал. Мелодия нежная, хрустальная, только оборви - исчезнет, разобьется волшебство. 

Он держит в голове партитуру, держит ритм, слушает рояль и видит, как просыпается на лицах слушателей вдохновенный свет. Магия работает по точным законам. Лаской проникает в души, вбирает в себя чужие чувства и мысли, крепнет. Все подвластны ей. Даже король. Кавен чуть подаётся вперёд, опирается о бархатные перила балкона. Его узкое лицо грустнеет, он снимает очки и, держа их за дужку, трет ладонью лоб.

Теперь чуть на пиано, чуть спрятаться, дать роялю поиграть капельками верхней октавы. Миг передохнуть, сделать новый глубокий вздох, чтобы выдюжить  стремительный, пронзительный полет флейтовой мелодии над залом, каждому в ухо, в сердце. Рыдайте, дрожите! Несите самое сокровенное на алтарь невыразимой красоты.

Эмиль видит магию в действии. Его самого начинает укачивать от нервного напряжения, от нехватки кислорода, от успеха.

 Головокружение становится сильнее, он боится оступиться, но ещё больше боится оборвать музыку. Не переставая играть, Эмиль собирает последний воздух в верхней части легких и делает срочные, сложные три подвдоха в живот. Так, как учил отец. 

Он доводит мелодию до конца, не теряя ритма и не обрывая ни одной музыкальной нити. 

Отнимает ото рта инструмент, опускает руки. Дышит. 

Тишина. Секунда, другая. На него смотрят околдованные слушатели. А волшебник - он.

Король встает, глаза Кавена блестят. В полном безмолвии его величество возвращает очки на переносицу и тихо, с чувством, хлопает. 

Эмиль кланяется. 

Зал взрывается аплодисментами.

- Я себе все руки отбил, -  сообщает Эрик потом, за кулисами, не переставая лупить брата по плечам. - И как ты их этой последней длинной нотой, за горло прям, чтоб душу продали и потроха.

Подходит Итта. Ее черные глаза полны слез, щеки пылают.

- Это было… волшебно... Эмиль! Никогда не слышала такой красоты, - она восхищенно смотрит. Ее руки не знают, то ли обнять, то ли тоже похлопать по плечу. Она не решается. Просто продолжает смотреть. 

Вечером Эрик тащит Эмиля в "Сестру Куки" обмывать орден хрустальной флейты. Приходят все друзья. Ванда, Луку, Тигиль. Приходит Улен. Он не против вечеринок. Пиво течет рекой. Все веселятся и танцуют. Все поздравляют Эмиля. Эрик не глядит на Итту. Совсем не подходит к ней. Он поднимает кружку: 

- За брата! За гения всех времён и народов!

Эмиль почти не пьет. Он и так счастлив. Успех окрыляет, придает смелости, и он осторожно уводит Итту с праздника. Они гуляют по ночному Алъерю, говорят про музыку и про волшебство, которое она дарит людям.

У одного перекрестка Итта останавливается под фонарем. На ней длинная прямая юбка и черная курточка. Волосы уложены по плечам и блестят. Ее улыбка обращена к Эмилю.

- Ты очень красивая... - он впервые говорит ей комплимент.

- Вот как! - она улыбается так открыто, что становятся видны белые зубки. - Спасибо, о кавалер ордена хрустальной флейты. Это так мило...

Она шутя берет его под руку, и они идут дальше. Счастье выплескивается из Эмиля как пиво из бокала, пена ликующего, бесконечного как жизнь счастья. 

Через несколько лет он узнает, что днем раньше на том самом перекрестке Итта подарила Эрику свой первый поцелуй. Узнает случайно, в ссоре, и запомнит это навсегда.