Замужем за мафией? И, как обычно, красивый коллаж ;-)

Автор: Елена Колоскова (Тарья Сампо)

– Добрый день, – сказал Зимин, остановившись у столика. – Станислав Георгиевич?
– Да, это я, – встал глава "ТекноНовы". – А вы, должно быть, Зимин.
Мужчины пожали друг другу руки. Очевидно, Гордиенко принял ее поначалу за сотрудника, возможно, даже юриста или топ-менеджера. Но потом его тяжелый взгляд снова вернулся к ней, когда Зимин представил ее.
– Ваша жена? – слегка удивившись, переспросил он.
– Да, – ответила она за мужа. – Очень приятно.
И протянула руку. Он осторожно пожал ее, смерив женщину таким же странным, оценивающим взглядом.
– Мой поверенный, Николай Иванович Борисенков, – представил он своего сотрудника.
Мужчина средних лет с залысинами встрепенулся и пожал руку Зимину, а ей просто кивнул. Ольга внутренне ликовала, мысленно поставив галочку: бинго! Никаких поцелуев рук, они воспринимают ее как равного игрока, а не как женщину.
Они сели за стол. Зимин хотел перейти к сути дела, но тут весьма некстати вмешался спутник Гордиенко.
– У вас полчаса до конца обеда, – сказал он. – Постарайтесь уложиться в это время.
Мирослав разозлился. Если цель была в этом, то мужик ее достиг. Однако это заставило Зимина действовать «от противного». Ольга так, чтобы Гордиенко не видел, коснулась его руки. Они переглянулись, и жена снова улыбнулась, а потом взяла меню, раскрыла его и принялась неспешно изучать, словно пропустив мимо ушей бестактную реплику Борисенкова.
«Не торопись», – как будто говорила она всем своим видом. Зимин подыграл ей.
– Станислав Георгиевич, вы здесь завсегдатай? – спросил он, тоже проигнорировав поверенного. – Что вы порекомендуете?
Тем самым он показал, что не чувствует себя оскорбленным или задетым – это раз, и что не принимает навязанные ему правила игры – это два. Ну и заодно потроллил мужика, рассмотрев овощи и траву у него на тарелке.
Гордиенко сознательно допустил провокацию. Он хотел посмотреть на реакцию гостя. Что ж. Зимин не повелся.
Ольга тем временем взмахнула рукой, и рядом тут же нарисовался официант.
– Мне салат с камчатским крабом и филе-миньон с фуа гра, – сделала она заказ, не дожидаясь советов бизнесмена. – Зеленый чай сразу. Моему мужу говядину, стриплойн. Мясо средней прожарки.
Последнего в меню не было.
– Эспрессо позже, – добавила она.
Ольга тоже обратила внимание на содержимое тарелки олигарха. Кажется, она догадывалась, в чем дело. Ему. Просто. Нельзя. Тем лучше… Она снисходительно, с долей иронии посмотрела на него.
Гордиенко напрягся еще сильнее, не совсем понимая, в чем дело. Стало вдруг неуютно. Он чувствовал себя так только на архисложных многочасовых переговорах. И… И еще тогда, когда у них с женой гостила его дражайшая мама.
– А вы, Ольга Борисовна, в курсе дел?
– Да, но, – повернулась она к мужу и подарила ему улыбку, – мы вряд ли уложимся в выделенное время, так что целесообразнее просто поесть. Надеюсь, мы не слишком вас обременим своим обществом.
– Вы были очень настойчивы, когда искали встречи, – сказал он. – Что изменилось?
– Думаю, моя жена имеет в виду, что я переоценил влияние «Призма групп», – ответил за нее Зимин. – Не так ли?
– Да, дорогой, – согласилась она. – Ты предпочитаешь деловой подход. Но мне с самого начала это казалось плохой затеей.
Принесли чай, и эта пауза, пока официант не удалился, дала ей время на раздумья. Ольга не лукавила, когда говорила это. Она действительно утратила интерес в сделке. Если Гордиенко, даже не разузнав о цели встречи, пытается психологически нагнуть собеседника, грош ему цена как бизнесмену. Он играет вслепую, по привычке начинает давить, но с Зиминым такой номер не пройдет.
– Слав, – сказала она. – Я была не права, возражая против силового метода решения нашей… э… проблемы.
Мирослав отлично понял, о чем она. И это тоже относилось к метаморфозам в ней. Жена раньше была против насилия, а теперь так спокойно взвешивала возможность применения незаконных методов.
Сказала бы прямо: пристрели конкурента. Он в последнее время не исключал такой возможности, хотя надеялся обойтись продажей активов.
– Ты же знаешь, что я завязал, – хмыкнул он. – Давай лучше обедать.