А что, попробуем отрывки

Вот гляжу я как многие пиарятся отрывками из текста в блогах. А думаю, чем кворч не шутит, так что и я. 

"Мурси сидела на кухне просторной квартиры агенты Фи и пялилась в окно. Ей запретили пользоваться рабочей почтой, закрыли доступ к наработкам, даже бухгалтерию на себя взяла Лена. Всё что разрешалось  – это пялиться в развлекательные шоу, читать скучные комиксы и бессмысленно пыриться в окно, чем Мурси и занялась. Скукота.

По два раза на день ей приходилось беседовать с психотерапевтом, в потугах развенчать миф о фигуре мужчины в её жизни. Очередная бездарная попытка. Если бы не помощь с побочными переживаниями, она бы и нынешние сеансы пустила бы на самотек. Но нужная сейчас Мурси рефлексия на тему смерти Джеймисона заставляла выполнять даже домашние задания.

Утренний сеанс прошел быстро и ничем особым не запомнился. На бумаге капитан вывела главный вопрос, на который нужно ответить до послезавтра:

«Почему мне важна любовь наставника».

Почему? Мурси прикусила кончик карандаша и задумалась. Он - её Предназначение? Чухня на подливе из гнилой дрыни. Если исходить из этого утверждения, тогда всякая встреча не случайна. И если Френсис, Лена, Ванно, да даже Иржи и Шериф уже сыграли в её жизни важную роль, то, что тогда насчет Джеймисона и Клары? А Морган для чего предназначен в её жизни? Как он сказал: «Вот такой вот простофиля, для такой единственной во Вселенной вас». Интересно, чем Котик сейчас занимается? Пришел, наверное, в школу и поучает всех. Или назначил раннюю побудку молодым катарам и заставляет маршировать. Поймал кошечку и в тоске по Кларе мацает в каком-нибудь углу, приговаривая, что это всё не специально, что так случайно вышло, и он совсем не хотел.

Из общей комнаты донесся хохот Френсиса и Иржи. Мурси скривилась от досады. Вот эта парочка точно предназначена друг для друга. Интересы одинаковые, вкус общий, а еще братец Фи со своим вязанием. Конечно, Ирке как нельзя кстати подошло это хобби, прогресс в привыкании к бионической конечности мгновенно возрос, по сравнению со стандартными упражнениями. А Френк и рад выступать в роли учителя. Обожает, когда его слушают с открытым ртом. Может быть, и капитану было бы приятно, послушай её кто-нибудь с таким же вниманием. Досадная зависть разбудила Зов и Мурси поспешно уставилась на вопрос, чтобы отвлечься от злых мыслей.

Почему? Потому что Христов красивый мужчина и знает что делать. Опять глупость. Красивых мужчин много, и все они наперебой знают, что делать, причем непременно лучше, чем она. Да из претендентов на её руку среди Лордов такую мозаику приятных лиц можно было бы собрать, что впору с ними разъезжать по Галактике и давать концерты: «Горячие парни Империи». Кстати, хорошая мысль, надо будет подумать на досуге. По монастырям, к святым затворникам. А то че они?

Иржи с Френком перестали хохотать и зашушукались. Мурси напряжено прислушалась, но не уловила о чем речь. Ну и ладно! Пусть развлекаются. Вот когда у неё появится такой же парень, она им назло будет разводить эти розовые сопли и «сюси-масюси» перед носом, пока Френка не стошнит! Хотя, если это будет Христов, то, наверное, не получится.

Холодный, словно межзвездное пространство. Всегда критиковал любые проявления эмоций – и положительных и отрицательных. Один единственный раз поцеловал в храме, во время секретной тренировки, и тут же убежал, оставив её растерянную ловить ресницами снежинки. После запретил вообще об этом говорить. К тому времени Бет с Гидросом уже во всю предавались разврату, по заверению подруги. И целовались, и обнимались, и даже, о Разум, трогали друг друга за разные места. Мурси усмехнулась. Тогда ей это казалось таким сверхординарным. Как так, тебя мужчина будет трогать! Пускай он и будущий твой муж. Но тело ведь это храм Темной Материи, а значит святое! Наивная она была. Но вернуть те годы никогда не хотелось. Да и в памяти остались только разрозненные куски особо острых событий. Психолог объяснил, что так работает защитный механизм психики, оставляя тебя без прошлого, зато с ночными кошмарами.

«Потому что Христов недобитый кворч» - высунув язык от усердия, вывела Мурси красивые иероглифы. Усмехнулась и зачеркнула. Зачем ей надо, чтобы недобитый кворч её любил? Можно найти другого уродца. Да того же Жованни. А что, это был бы вызов! Жоваух так трясется над заповедями ОВР, что его соблазнить прямо дело чести.

Мурси вздохнула. И это скукота. Нужно думать шире. Почему? Потому что Христов надежная опора и в любой момент придет на помощь? Вот уж самое большое вранье в жизни. Такая надежная защита, что когда её похитили пираты, даже не поинтересовался, всё ли с ней в порядке. Знал, что пользоваться Силой она может только в экстренных ситуациях, сам же создал эти барьеры и оставил на произвол судьбы! А когда она, уже испепелив команду Ровка, звала его на помощь – не пришел. Точно услышал! Не мог не услышать. И не пришел. «Будь со мной рядом, не подведи, капля яда не повредит»… Это не капля, это целая цистерна отборнейшей отравы. С этим вы, мастер, явно перестарались.

Тогда пришла Лена. Вот кто по-настоящему надежная опора. Могла убить, могла забрать её сущность в себя. Уж организм Коленки выдержал бы изначальный сгусток Темной Материи Мурси. Но не сделала этого. Почему? Сострадание. Порой кажется, что это чувство только йонгеям и знакомо. Почему-то в Уставе братьев во грехе сострадание значится как слабость. Но это же нужно иметь колоссальную силу воли, чтобы проявлять его! А еще доброта. Только действительно мощная персона способна на демонстрацию этих чувств. Всегда проще пройти мимо, закрыть глаза на попавшего в беду, отгородиться от внешнего мира в мянямирке с единорожками и розовыми птеродактилями. Но Лена точно не такая. Она действительно сестра, самая близкая.

Гидрос говорил: «Будь благодарна Христову. Он дает тебе уроки жизни, делает тебя мудрее». Если пираты и были уроком в жизни, то Мурси предпочла бы сачкануть. Лучше бы она осталась глупой и несведущей, но без этих кровоточащих ран на сердце. Да даже если это и был Исход, как предположил Морган. Но положа руку на сердце, куда спокойней было бы оставаться прежней наивной девочкой с верой в сильное плечо наставника рядом, а не вот это вот всё. Права Клара. Не нужно было всех этих модификаций делать без ведома отряда. Хотелось же просто подобрать к каждому ключик, дать то, чего они хотят. А вышло опять боком. Даже насильно Мурси не может заставить полюбить себя обыкновенных людей. Не то, что её матушка.

«Потому что тогда меня полюбят и другие» - быстро накарябала ответ капитан, пока созревшая мысль не улетучилась. А так ли важно, чтобы в жизни тебя кто-то любил? Что вообще Мурси знает о любви? И где грань между одержимостью и чувством?

«Любовь - лихорадка, сжигающая заживо, которую нельзя приручить или удовлетворить её ненасытный аппетит. Она не знает пощады ни к слабым, ни к больным, ни к упавшим. Любовь – самое отвратительное слово, которое когда-либо произносилось. Я не хочу больше любить Христова, в нем нет ничего от того мужчины, что когда-то завораживал меня. Но я так привыкла к этой боли, что она стала для меня действительно комфортной, потому что кроме этого, я ничего не получала. Пепел и дым – нелепое соревнование! Даже реактивная звезда расплавится от такой жары. Я тем более. Моя точка сборки сползает с места и кружится по телу.

Любовь к нему как пожар на корабле, нужно бежать к эвакуационной шлюпке. А я всё равно ползаю по раскаленному полу в поисках правды. Неважно, что Христов мне ответит, всё равно не выживу – выход заблокирован, и я глупо остаюсь, что бы продолжать играть с огнем на корабле».

Мурси уставилась на записи. Наконец, она сформировала эти мысли. Наконец, поняла истинное своё отношение к наставнику. Много раз это проговаривали и Лена и психологи, но глубинный смысл всё никак не доходил до капитана. Комфортная боль. Привычное чувство высасывающего силы одиночества. Любовь без страсти – болезнь. Нужно ли ей, чтобы Христов, как например Морган, пытался дотянуться до её тела, задыхался от восторга, смотрел таким странным, будто любующимся, взглядом?

Пожалуй, нет. Любовь к Христову – это такого сорта чувство, которое обходится без мягкой постели и шелестящих простыней. Ничего нежного или сладкого, просто дерущий горло алкоголь, делающий речь бессвязной, а голову затуманенной. Любовь к наставнику – это еще один урок, который сожжёт Мурси раньше, чем она его выучит, и душа будет жаждать этой смерти. 

«Нет, любить я его больше не хочу! Когда источник пожара будет удален с корабля – тот перестанет гореть».

Уж лучше, когда с Инквизицией будет покончено, отыскать Моргана и самой его зажать в темном уголке и помацать, слушая ворчливое: «Неприемлемо!», беря это в качестве компенсации за ношение кольца. А что? В конце концов, наставник именно его подсунул как «право на удовольствие» - древнюю традицию среди держателей Силы. Жена и муж имеют право привечать у себя в постели смертных для разного рода утех, по-простому - «официальные любовники». Хоть Моргана и выбрал Христов, она не будет сопротивляться. Хочется, конечно, чтобы тебя любили по-настоящему, от сердца, но если не сложилось... Когда ты – безобразный йонгей, клон, дочь греха и запрещенный эксперимент, о какой любви может идти речь? Правильно, о такой же – безобразной, греховной, клонированной от настоящего чувства в виде эксперимента. Пусть будет так".