Ромашки растут, распускаются васильки

В одну из ночей, задремав под защитой его руки,
ощущаешь внезапно какой-то внутренний рост,
прислушавшись, понимаешь –
это ромашки и прочие сорняки,
проросли сквозь прочнейший панцирь,
пробились-таки,
и время само себя ухватило за хвост.

Ночь, замкнувшись, стала вечностью и кольцом,
звёзды ссыпались льдинками в чей-то пустой хайболл.

Он в тебя обращён, он готов стать твоим близнецом –
вас Творец вырезал из неба одним резцом,
а потом обронил с ладони на произвол.

Но вы всё же нашлись – на счастье ли, на беду,
отыскали друг друга, единой душой срослись.

Твоё имя будет последним, упомянутым им в бреду,
его имя в тебе будет биться, где все пройдут,
когда, оступившись, ты камнем сорвёшься вниз.

Но ромашки растут, распускаются васильки,
и, возможно, случится какой-то иной исход.

А пока ты уходишь в полёт под защитой его руки,
и тебе снятся глупости – радуга, мотыльки,
и Господь улыбается, пряча в ладошку рот.