Субботнее. Лирическое.

Поезд опаздывал на два часа.

Курочкин вывалился из здания вокзала битком набитого волнующими людьми и с тоской огляделся.

Курить хотелось неимоверно. Но в толпе тут и там мелькали форменные бушлаты.

Платить штраф, а тем более общаться с их владельцами Курочкину не хотелось.

Сделав  вид, что пошёл прогуляться Курочкин двинулся в ту сторону, где вокзал  переходил в хозяйственные службы и постепенно терялся во мраке.

Подходящее  место нашлось довольно быстро, проезд между двумя складами, перекрытый  воротами. Между стеной и воротиной зазор достаточный, чтобы он мог в  него протиснуться.

За воротами оказалась небольшая освещённая  площадка, где под унылое освещение единственного фонаря переглядывалось  трое абсолютно одинаковых серых ворот. Вида весьма строгого и  благонадёжного. Сразу говорящего, что проникнуть не надо даже пытаться.

Курочкин и не собирался.

Побыстрее вытряхнул сигарету, щёлкнул зажигалкой, чуть ли не со всхлипом втянул отраву внутрь и прикрыл глаза в блаженстве.

Курочкин вообще-то был некурящим человеком, но скопления людей повергали его в панику.

В детстве он увидел фильм о давке во время похорон Сталина и с тех пор боялся, что его растопчут.

А тут дурацкая командировка под самые праздники, и опоздавший поезд, и он один среди всех этих возбуждённых людей...

Сигаретный сладкий яд выжигал горечь страха.

- Мужчина, угостите даму.

Курочкин только-только начавший приходить в себя чуть не подавился сигаретой.

Сунул полупустую пачку в бурую от грязи ладонь и дёрнулся к воротам.

- А прикурить?

Остро хотелось удрать и подальше. Но что-то в Курочкине было такое, что не позволяло ему бросить даму в беде.

Пусть  даже и такую. С щёлками глаз на отёчном лице. Благоухающую  лимоном так, словно она выпила освежитель. И сияющую редкозубой улыбкой.

Дама с удовольствием затянулась. И подарила ему ещё одну улыбку.

- Минетик желаете?  - предложила она. - С такого хорошего много не возьму...

Но вторую часть Курочкин не расслышал.

Ноги несли его обратно в толпу.