Нападение.

Дело близится к развязке. Гарнизонные "комбинаторы" решаются напасть на лесной хутор, чтобы заставить молчать Конечникова.  "Свет обратной стороны звезд . Часть 3"

"...Глайдер осторожно облетел постройки и бесшумно приземлился прямо на дороге у халупы Евдокии.

Конечникову стала понятна логика этих людей. Дорога отчетливо просматривалась в тепловых лучах. Сев на укатанную колесами и утрамбованную сотнями ног поверхность, глайдер не рисковал свалиться в какую-нибудь яму или топь. Идти по ровной дороге, – удобнее, чем по изобилующей холмиками и канавками целине.

Он бесшумно соскользнул по заранее привязанной веревке, заняв условленную позицию за воротами. Возбуждение придало сил, заставив забыть о боли в ногах.

Где-то глубоко внутри льдинкой стыла тревога, – если бы налетчики догадаются обшаривать постройки, они непременно найдут Тому с детьми.

Витьке с Генкой, который дежурят у дома, придется принимать бой, исход которого был совершенно неясен, ввиду неудачной для поселян позиции. Незваные гости спутали все планы обороны, приземлившись вне сектора обстрела восточного поста.

Некоторое время ничего не происходило. Очевидно, нападающие наблюдали. Собака успокоилась, лишь изредка дежурно взлаивала на слабые звуки, доносящиеся из темноты.

Из аппарата вышли шестеро человек с оружием. Мониторы прицелов полностью демаскировали группу.

Гарнизонные увальни надели броники и тактические шлемы, прикрыли композитной броней руки и ноги. От этого двигались «космонауты» неуклюже и тяжело, как одетые медведями клоуны на утреннике в детском саду. Седьмой участник вылазки остался в кабине, обводя окрестности бортовой пушкой.

Конечников бесшумно спустился и занял приготовленную позицию.

Нападающие отошли метров на 50 от глайдера, шагая по дороге, вместо того, чтобы двигаться напрямую, подойдя к месту, где располагался Федор.

Рисковать дальше было нельзя. Теперь Паша, вздумай он вмешаться, непременно накрыл бы своих картечными зарядами.

Конечников попытался дать сигнал, но вдруг с ужасом осознал, что от волнения забыл, как нужно кричать. В голове за долю секунды пролетели: страх, осознание своей глупости и самонадеянности, тревога, беспокойство за доверившихся ему людей и сотни, крепких задним умом, мыслей о том, как надо все было организовать. Особенно резануло понимание того, что старые бревна не преграда для пуль, а он позволил мальцу пойти вместе с ними.

«Эх, рации бы всем», – пройдя через мозг, осело в сознании Конечникова.

Он отыскал белеющее в чердачном окне лицо деда и махнул рукой, показывая, – нужно подать голос. И к облегчению Федора, дед издал протяжный крик филина.

Снова недоумевающе залаял Крайт, не понимая, что за игру затеяли его хозяева. Незваные гости испуганно присели. Пушка глайдера усиленно заходила из стороны сторону и вдруг замерла.

Посреди собачьей тирады о том, что думает честный сторожевой пес об непонятном звуке, донесшемся из заброшенного дома, прошелестел заряд, выпущенный из старого дробовика. Почти неслышный в мощном, звонком лае раздался приглушенный удар. Стекла кабины забрызгало чем-то темным, голова стрелка исчезла.

Конечников с досадой подумал, что ему придется объяснять «немотивированное убийство» человека, не обнаружившего агрессивных намерений. Однако, он прекрасно понимал, что сделано все правильно – огневая поддержка скорострельной пушки глайдера, решила бы исход боя в несколько секунд.

Конечников погрозил кулаком в сторону заброшенного дома, адресуя жест Виктору.

– Что это было? – спросил вдруг один из вояк.

Слова отчетливо раздались в морозном воздухе. Конечников по голосу догадался, что это продавец из лавки. Он отметил его среди прочих как первого кандидата на пулю.

– Хрен его знает – отозвался второй. – Может ветер. Или птица пролетела.

– Какого черта мы сюда приперлись? – заканючил третий налетчик. – Нужно было просто дать разок из «тамбовки».

– А ты знаешь, дома ли он? Действовать надо наверняка, – важным, привыкшим указывать голосом сказал второй. – Давайте быстрей. Нам все спишут, если чисто все сделаем.

– Да ладно, – оборвал их продавец из лавки. – Небось, хмырю и дела нет, жрет и срет, баб ебет и самогонку в себя вливает. А тут грохнем его, – следствие будет.

– Тебе же говорят, что искать будут для вида, – с усмешкой сказал второй. – Тебе может на эланском повторить?

При этом налетчик, для убедительности, приподнял ствол своего ружья.

Конечников вдруг узнал знакомый силуэт «тромбо», эланского малокалиберного автомата.

– Нет, это он приходил, – вступил в разговор последний в колонне. – Мне дежурный точно приметы описал. Нет такого офицера у нас в гарнизоне.

– Да твой дежурный баба в штанах. Чуть крикни посильней, глазки закатит. А как кулаком по столу – так он и обделается. Скажи по совести, может такая кисейная барышня толком что-нибудь увидеть и запомнить?

– А вы не пробовали у наших командиров осторожно вызнать? – спросил второго замыкающий.

– А может сразу же с повинной явиться?

– Да чего вы ссоритесь, – оборвал их доселе молчащий член группы. – Этот Конечников давно как кость в горле. Сделаем дело, и все путем. Опус потом подтвердит, что видел эланцев.

– Опус – это кто? – спросил замыкающий.

– Не твое свинячье дело, – отрезал второй. – И хорош трепаться.

– Ладно, – согласился продавец из лавки. – Сейчас хозяева повыскакивают. Вон собака как надрывается.

– А нельзя не заходить во двор? – поинтересовался третий. – Укусит пес.

– Дурак ты, Тема, – сказал продавец. – Валенок. В броне, а боишься.

– А за ногу тяпнет? А хозяин шмальнет?

– Отставить вопросы! – привычным к командам голосом приказал замыкающий группу.

«У них эланские пушки» – с облегчением понял Конечников. – «Умно задумано. Однако при разборе дела сразу будет ясно… Преступное намерение – налицо. Хоть всех перестреляй, ничего за это не будет».

Конечников махнул рукой, кричать – означало заранее обнаружить себя. Виктор, который внимательно следил за братом, поднял по его команде ствол, изготовившись к стрельбе.

Федор выбрал грузного продавца, нажал на гашетку. Ему совершенно некстати подумалось, что парень из лавки может и останется жить, но сидеть ему будет не на чем. Пуля с хрустом воткнулась в человека. Продавец из лавки свалился на землю, вопя от боли во всю силу крепких легких.

Через мгновение это был уже дуэт. Замыкающий, несмотря на начальственные замашки, со своей задачей наведения паники справился не ничем не хуже простого маркитанта.

Налетчики со страху забыли азы огневого боя и сбились в кучу, обшаривая стволами окрестность. Ничего не изменилось в ночи. Также угрюмо чернела стена леса, да кривились ветхие, давно брошенные домишки… Стрелять было не в кого.

В сценарии налета такого явно не предусматривалось.

Не было орущих раненых и безжалостно точных невидимых стрелков.

Горе – диверсанты присели на корточки, затравленно озираясь.

Они даже не могли оказать помощь раненым. Переливы исполняемой дуэтом песни запредельной муки, постепенно переходили в хрип и сдавленное мычание. Оно больше всего действовало на нервы, мешая принять разумное решение. Эти двое истекали кровью и могли умереть от болевого шока.

– Тарас, включи прожектора, стреляй, – заорал молодой, тот, что боялся собаки, пилоту глайдера.

Но тот молчал.

– Тарас, сваливаем, – заорал тот, махая рукой, чтобы летающая машина приблизилась.

Это также не дало никакого результата.

– А ну давай проверь, чего Пащенко копается, – второй схватил молодого и толкнул его к глайдеру.

– Мы тебя прикроем, – крикнул он, неуклюже переваливаясь на корточках и тыча автоматом во все стороны.

– Ага, – запинаясь и не очень понимая, что говорит, ответил ему несчастный парень.

Он, трясясь от страха, короткими перебежками, почти добрался до глайдера, как вдруг Паша Колядкин решил, что ему пора вмешаться. Издалека провыли пули, ударив по корпусу глайдера. Парень упал.

Кто-то из группы попытался стрелять, ориентируясь на звук, но Федор, поймав в прицел его автомат, нажал на гашетку. Расстояние было небольшим, и промах исключался. Раздался скрежет развороченного металла, вой отрикошетившей пули. Стрелок завалился на бок, крича и пытаясь зажать раскромсанную ладонь.

Трое, пока что целых налетчиков, поняли, что сопротивление бесполезно.

– Не стреляйте, это ошибка! Мы свои!!! Не убивайте!

Не веря своей удаче, Конечников скомандовал:

– Оружие на землю! На колени! Руки держать на виду.

Он свистнул, искренне надеясь, что Витька и Генка сообразят, что им делать дальше, и вышел из своего укрытия, держа незваных гостей на прицеле.

Мужики следом проворно вылезли из своего схорона.

– Резких движений не делать, – приказал Конечников, – убью на месте! Руки за голову! Мордой в землю!

Он для острастки пальнул пару раз, заставив пули провыть над самыми головами противников. Горе – вояки сочли за благо подчиниться, неловко легли и уткнулись носами в пожухлую траву.

 Почему-то к налетчикам пошел только Генка, а Витька полез в кабину глайдера, выкинул оттуда тело пилота и поволок с собой. Зачем, Федор не понял, пока не узнал в чем дело.

Очень скоро, все враги были собраны в кучу.

Все оказалось гораздо лучше, чем мог рассчитывать Конечников.

Двое получили пулевые ранения в корпус, одному попортило руки. Молодому парню, который пытался добежать до глайдера, картечь отбила внутренности, и, кажется, сломала пару ребер.

Его спас бронежилет и то, что Пашке очень хотелось застрелить насмерть хотя бы одного «космонаута». Целься он в ноги, налетчик не отделался бы так легко.

Пилоту, на удивление, досталось меньше всех. Витька оглушил его выстрелом в прикрытую шлемом голову, использовав вместо заряда подошедшую по калибру старого дробовика мороженую морковку.

В глайдере нашлась аптечка. Подстреленные получили помощь."