Узник

Если бы Пушкин жил в наше время

- Вечер в хату, Владимир Владимирович, - директор ФСБ вошел в кабинет президента и в нерешительности замер на пороге.

- Все шутите, Николай Платонович, - Президент оторвался от чтения бумаг. – Проходите, у нас с вами будет важный разговор.

«Наверняка, про Пушкина, - подумал директор ФСБ. - Этот, вроде бы невинный раньше блогер, в последнее время сильно раздражает власть».

- Вот, только послушайте, что тот, чье имя мне даже противно называть, написал в своем блоге, - продолжил Президент:

«Самовластительный злодей, тебя твой трон я ненавижу».

- Дальше читать не буду. Там уже такой экстремизм, что тянет лет на десять строгого. А то и на все пятнадцать.

Тут в кабинет постучали и в него вошел лысый в очечках Управделами Администрации Президента.

- Вечер в хату, Владимир Владимирович!

- Да вы что там все сговорились, - рассердился Президент. – Какая вам тут хата, Сережа?

- Просто Николай Платонович сказал, что теперь только так надо входить в ваш кабинет, - растерялся Управделами и вытер платочком запотевшую вмиг лысину.

Директор ФСБ при этом тихо хихикнул.

- Николай Платонович пошутил, - улыбнулся Президент. – Он последнее время слишком много шутит. А вот мне что-то не шуток. В докладной от вашей администрации ясно сказано, что число подписчиков известного всем нам блогера перевалило за десять миллионов. Это уже больше аудитории Первого канала! Вы читали его оду Вольность? «Хочу воспеть Свободу миру, на тронах поразить порок». Это же ни в какие ворота не лезет! А вот еще. «Гаврилиада». Говорят, когда Патриарх прочел, никого несколько дней не подпускал в свои покои. А теперь предлагает объявить эту, как там ее…

- Анафему, - тихо подсказал директор ФСБ заглянув в какую-то папку.

- Точно, анафему. «К лукавому склонив на грудь главу, вскричала «Ах, и пала на траву». Нет, раньше бы это выглядело вполне невинно. Но сейчас по закону об оскорблении верующих за такое можно дать…

- Двушечку, не меньше, - сказал директор ФСБ. Я лично ознакомился с этим опусом блогера Пушкина и предлагаю закрыть автора.

- Как закрыть? – вскричал Управделами. Его нельзя закрыть. Его именем названы библиотеки, корабли, аэропорт и целые города. Это же Пушкин! Его нельзя, нельзя закрыть!

- Да можно, - негромко сказал директор ФСБ и Президент одобрительно усмехнулся в ответ.

Глава вторая. ИТК 37. Где-то во Владимирской области

- Милостивые государи, позвольте выйти и проследовать до своего барака. С автозака, остановившегося сразу после КПП начали выходить люди. Они испуганно оглядывались по сторонам и тихо перешептывались.

- Надо же. Не бьют. И сквозь строй не прогоняют.

- Говорят, это с тех пор, как здесь закрыли Пушкина. Порядки стали совсем другими. Единственная зона в России, где смотрящим поэт.

- Ой, мама дорогая, страшно-то как!

- Да, никого не унижают, не пытают. Но каждый день заставляют читать книжки, слушать классическую музыку и участвовать в спектаклях.

«Увезите, увезите меня отсюда», - раздался страшный крик одного из заключенных. – Я хочу туда, где чифирчик, где живут по понятиям»! 

Но охранники тихонько подняли катающегося по земле человека и со словами: «Милостивый сударь, примите это как неизбежное. Мы же смогли принять» увели его прочь.

- Бывший большой чиновник, - сказал один из прибывших по этапу. – Тяжело ему тут будет.

Тем временем Александр Сергеевич Пушкин обходил зону. Всего за год она стала местом, в которое стремились попасть все лучшие люди России. Если, конечно же, они не успели уехать и попали под государственный каток так же, как и сам Александр Сергеевич.

Пушкин по дороге раскланивался с охранниками и заключенными приподнимая цилиндр. Он любил одеваться по старинке. Зашел в библиотеку, богадельню. Так нынче назывался лазарет. Затем в штрафной изолятор. Там было пусто. За одним исключением. В изоляторе уже две недели сидел бывший смотрящий по зоне, вор в законе Васька Пузырь. Который так и не смог принять новые порядки. Не читал книги, продолжал слушать блатняк и категорически отказался играть роль Гамлета в последней постановки тюремного театра.

- Василий, голубчик, - ласково сказал ему Александр Сергеевич. – Если бы ты знал, как мне тяжело тебя здесь держать. Смирись, возьми книжку в руки, и тут же выйдешь на свободу. Конечно, пока на весьма относительную.

Но Пузырь презрительно отвернулся и запел «Мы бежали из зоны, завалив вертухая»…

Пушкин тяжело вздохнул и подумал: «Как же тяжело жить в стране, в которой культура для некоторых еще не является приоритетом в развитии личности. Но за Василия Пузырева мы еще поборемся. И он обязательно станет достойным членом общества».

Затем Пушкин прошел в колл-центр. Раньше колл-центр работал как служба безопасности Сбербанка. Но сейчас все изменилось. Заключенные по телефонам предлагали прочитать стихи великих поэтов. И, конечно же, самого Александра Сергеевича.

«Во глубине сибирских руд

Храните гордое терпенье.

Не пропадет ваш скорбный труд,

И дум высокое стремленье»

С удовольствием послушав свой собственный стих... Полная версия будет здесь: https://www.patreon.com/DmitriiZotikov...