Отзыв на рассказ «Весточка» (Лукановский Константин Николаевич)

Ссылка на рассказ: https://author.today/work/102520 

В отзыве присутствуют спойлеры. 

В рассказе есть как сильные, так и слабые моменты, и мне показалось, что в потенциале автор способен написать гораздо более цельный текст. Отчего-то в «Весточке» удачные технические решения сочетаются с совершенно неудачными, и это мешает воспринимать общую картину.

«Весточка» - антивоенный рассказ, показывающий войну изнутри, как надоевшее, страшное и тяжёлое дело. Его герой – молодой британский солдат Джеймс, три года находящийся на фронте и тоскующий по оставшейся на родине возлюбленной. Значительная часть рассказа – письма Джеймса Виктории, отправленные и неотправленные. 

Видно, что рассказ имеет продуманную структуру, призванную подчеркнуть и усилить его антивоенную идею. Начинается он довольно бодро – по крайней мере, Джеймс старается не поддаваться унынию и усталости. Однако чем дальше продвигается сюжет, тем мрачней становится картина. Ответных писем от Виктории так и не приходит, Джеймс знает только, что она заболела. Ситуация на фронте становится всё более тяжёлой. И, наконец, последняя показанная в рассказе битва деморализует молодого солдата окончательно («Неужели такова она – цена победы? Неужели нужно что-то подобное, чтобы победить?»), а пришедшее письмо лишает его последней надежды. Виктория умерла, и нет больше того будущего, ради которого Джеймсу стоит жить.

Текст намекает на то, что и эта минута отчаяния – ещё не предел. Сильная сторона рассказа в намёках о том, что будет после его окончания. Так, с первых же строк читателю позволяют угадать, что герой – англичанин («Помнишь, когда мы впервые пошли в гости к Стивенсонам?»), затем ненавязчиво сообщают точное время происходящих событий. Вначале Джеймс рассказывает, что воюет с германцами уже три года, и это позволяет прибавить их к дате начала Первой мировой войны и получить 1917 год. Затем он между делом упоминает: «Вообще последнее время держалась малооблачная и тёплая погода – чувствовалось, что лето наступит уже через пару дней».

Знатоки истории, несомненно, смогут сразу сориентироваться по этой дате и по упоминанию близкой границы с Бельгией, но мне, как человеку необразованному, весь ужас ситуации стал ясен только с последней фразой рассказа:

Неподалёку располагались небольшие, пока ещё почти никому не известные, города Пашендаль и Ипр.

Стало быть, Джеймсу, раздавленному известием о смерти невесты, предстоит стать участником трехмесячной битвы при Пашендейле, в которой, как сообщает мудрая Википедия, были убиты и ранены сотни тысяч человек. Совершенно беспросветный, полный пессимизма финал.

Однако, несмотря на свой трагизм, рассказ потрясает и ужасает намного меньше, чем мог бы. Эмоции после его прочтения относятся скорее к неприятию войны вообще, это не сопереживание герою. Джеймсу не удалось стать живым, достоверно существовавшим когда-то человеком, и в этом слабая сторона рассказа.

Помешали, на мой взгляд, несколько факторов. Первый – то, что ни у Джеймса, ни у Виктории нет характера: привычек, предпочтений и антипатий, любимых словечек и жестов, увлечений и жизненной позиции. Джеймс добросовестно обустраивает свой окоп и добросовестно воюет, преодолевая страх. Он тоскует по Виктории и пишет ей сентиментальные письма. Больше мы о нём ничего не знаем. У него нет родных, нет друзей – почему-то за три года совместной жизни в окопах он не сблизился с солдатами из своей роты. Мельком упоминаются два имени сослуживцев, но это не друзья, а знакомые. Сам Джеймс говорит:

У меня есть ребята, которые так же, как и я – сами по себе. Мы вместе спим и едим, идём и копаем, ждём и наступаем, чистим оружие и готовимся к бою. Но мы одиноки.

Это не слишком правдоподобно: в первую неделю незнакомые прежде люди ещё могут быть сами по себе, но через три года – вряд ли.

Виктория ещё более абстрактна. Мы видим только красивую, изящную девушку в голубом платье, милую и приятную: 

До тебя мне никогда и ни с кем не было так легко общаться. И хотя я то и дело засматривался на тебя и терял нить беседы или мечтал о чём-то практически неприличном, мне было очень легко с тобой. А ты смеялась над моими шутками (уверен, что в том числе и над несмешными), заводила новые темы и смотрела на меня большими и светлыми глазами, в которых я раз за разом тонул и терялся.

Самая конкретная деталь, которая известна читателю – то, что Виктория работает на фабрике, предположительно швеёй. Личности у неё нет, это скорее собирательный образ далёкой невесты.

Сопереживать героям без личности и так невозможно, а рассказ дополнительно усугубляет абстрактность происходящих событий за счет языка.

Нужно сказать, что с грамотностью у автора дела обстоят прилично, хоть текст и не идеально чистый. Более того: рассказ демонстрирует умелое владение техническими приёмами. Грамотно и эффективно используется рефрен «Мне нельзя умирать, мне есть к кому возвращаться». В отдельных фрагментах появляется уместный, чётко выписанный ритм, подчёркивающий душевное состояние героя:

Я позволял себе думать о ней только пару раз в день – не больше. А то становилось тяжело. И страшно. Вечером, перед сном и утром, после пробуждения. Любое другое время – для войны. Но это – для того, что будет после.

(В других фрагментах ритм, к сожалению, удручает своим однообразием, и это сбивает с толку: как будто автор то вспоминает об этом приёме, то совершенно забывает и не слышит, что текст звучит негармонично).

Применяется аналогия между пейзажем и душевным состоянием героя. Пока Джеймс надеется на ответ от невесты, он видит в скудной природе красоту:

И всё-таки кое-что можно было разглядеть: тут холмистая местность, деревья иногда поднимались высоко над горизонтом, а некоторые верхушки, наоборот, были немногим выше уровня глаз. Тут красиво.

Получив страшное известие о смерти девушки, Джеймс ту же самую картину воспринимает совсем иначе:

Я поднял глаза и осмотрел окружающий меня пейзаж. Здесь было пусто. Вокруг только грязь и сухие безжизненные деревья. Мёртвые деревья.

Но, опять же, технике уделено, на мой взгляд, слишком мало внимания, и оттого текст выглядит сырым.

Рыхлость его усиливают многословные повторы одной и той же мысли – многое в тексте можно было бы сократить или выразить более лаконично. Трижды в тексте повторяется одинаковое действие – герой выглядывает из окопа. Это, конечно, естественно для военных условий, но дважды процесс описывается практически одними и теми же словами: «Я немного приподнялся над краем окопа и осмотрелся», «Я приподнялся над окопом и огляделся». 

Язык рассказа, несмотря на всю свою грамотность, плох. Почти полностью он представляет собой размышления и письма молодого человека, но живой речи здесь практически нет. Это оголтелый канцелярит – таким слогом мог бы изъясняться замшелый бюрократ, окончательно утративший человеческий облик, или бездушный робот.

…Как только приём пищи закончился, пришёл командир.

…Но в тоже время я понимаю, что у тебя есть родители и друзья, которые могут тебя поддержать и поспособствовать твоему скорейшему выздоровлению.

…Бой прошёл хорошо. Мы захватили плацдарм. Потери, конечно же, были. Как всегда. Но в этот раз мы потеряли даже меньше, чем два месяца назад.

Временами конструкция фраз становится совсем уж нерусской – к счастью, такое встречается редко.

…А им иногда счастливилось откинуть нас назад.

…На фабрике, где она трудилась были сложности с тем, чтобы уйти в то время, когда можно купить марку или отправить письмо.

Эмоциональное подключение к тексту в таких условиях возникнуть просто не может – глаз скользит по штампованным, банальным фразам, не в силах разглядеть за ними истинные чувства. 

Третий фактор, мешающий поверить в происходящее, вжиться в шкуру героя и погрузиться в описываемые события – условность окружающего мира.

Нельзя не отметить интересные детали, которые встречаются в рассказе. Герой объясняет принципы работы полевой почты или рассказывает, как появление миномётов изменило конструкцию траншей с прямой на изогнутую, более безопасную. Описывается радиус поражения несколькими видами снарядов, отличие оборонительной гранаты от наступательной. 

Но всё это подаётся отстранённо и безлично, как в учебнике. Практически нигде не возникает ощущения, что герой находится в гуще событий. Он всё время как бы смотрит со стороны.

Перепроверил снаряжение магазина и надел стальной шлем “Mk1”. Их ввели только после первого года войны. Они были жутко неудобными, плохо держались на голове и все были одного размера. Но мы быстро осознали, насколько они необходимы. Нет, от прямого пулевого попадания шлем спасти не мог, как и ничто другое, кроме каменной стены. Но от осколков, мусора и щебня, отлетающих после взрыва очередного снаряда, шлем защищал просто прекрасно.

Это характерный для рассказа отрывок, из которого читатель узнаёт, когда появились шлемы и в чём было их преимущество. Но конкретного образа тут нет – только то, что шлем неудобен и плохо держится. Читатель не видит его и не чувствует – мы не знаем, какая у шлема форма, какого он цвета, сколько весит и не болит ли от него шея, с помощью чего шлем держится на голове и какие ощущения это всё вызывает. Шлем не материализовался – он так и остался абстрактным понятием. То же самое и с «приёмом пищи», не оформившимся в реальную банку консервов или в котелок каши. И, что хуже всего, с людьми. Из героев второго плана более-менее прописан только лейтенант Филд, имеющий биографию и даже сбивающийся с общего канцелярита на человеческий язык. Генри и Джейкоб остаются безликими фигурами, остальные солдаты, с которыми герой провёл бок о бок три года, не получили даже имён. 

От этого действительно возникает ощущение, что герой «сам по себе», он находится в каком-то вакууме. Мне кажется, автор слишком увлёкся основной идеей рассказа и упустил из виду то, что её должны поддерживать все выразительные средства, в том числе и описания мира. 

Причём речь идёт именно об упущении. Автор вполне способен связать внешние условия с идеей и заставить их её усиливать, пустив в ход яркие, наглядные, ощутимые образы.

Интересно, ведь до войны мне, безусловно, нравилось лето. А сейчас я думаю о том, что яркое восходящее солнце будет слепить нас при наступлении. О том, что будет ужасно жарко совершать марши и переходы. О том, что запах гниения и разложения будет ещё отчётливее, чем обычно. О том, что заражение ран будет происходить быстрее, и спастись после ранения будет гораздо сложнее.

Эта чёртова война испортила даже лето!

И в то же время рассказ регулярно сбивает с толку. Особенно сложно мне было разобраться в описаниях темноты. Герой в темноте – даже не в полумраке, именно в темноте - пишет письма «практически на ощупь» и перечитывает, «поднося исписанный листочек к самым глазам». Я не уверена, что это возможно. В такой же полной темноте он различает силуэт грузного сержанта. Даже линию фронта Джеймс оглядывает в темноте – непонятно, зачем, если он ничего не видит.

Я посмотрел на линию фронта. Бессмысленно. Совершенно ничего не видно. Ночная мгла скрывала абсолютно всё. Ночь слишком тёмная. Тучи прячут звёзды и луну. Но я, как всегда перед боем, осматривал место, в котором придётся наступать.

Отсутствие деталей и недостоверность тех описаний, которые есть, существенно снижают впечатление от текста. И непохоже, что это происходит из-за того, что у автора не хватило таланта или техники. Вовсе нет. Скорее, этим моментам было уделено слишком мало внимания, как второстепенным и маловажным. А поскольку в тексте на самом деле не бывает ничего второстепенного и маловажного, такая небрежность сказалась на результате. Замечательно задуманная и выполненная структура потерялась за неудачным оформлением.

__________________

Отзыв написан на платной основе, подробности тут: https://author.today/post/59197