Очень приятно, король

Или «Нафига я это посмотрела?»

Речь идет о фильме «Король» 2019 года с Тимоти Шаламе. Который о Генрихе V. Ага, том самом. Типа по Шекспиру. Но не по Шекспиру. И не по Холиншедовым хроникам. И вообще непонятно, по чему.

Но начнем сначала.

Среди английских монархов есть два, который Вильям наш Шекспир увековечил на все деньги — Генрих V и Ричард III. Он и других монархов причесывал перышком, но вот этим двум особенно повезло: пьесы вышли шедевральными. И с тех пор любой, кто пытается раскрыть этих двух королей в том или ином медиа, вынужден бороться с Шекспиром. А если речь идет о кино — то с трактовками гигантов: Лоуренса Оливье и Кеннета Бранна.

Против такого рожна трудно переть. Если бы я на что-то подобное осмелилась, я бы для этого обеими ногами оперлась на исторического Генриха. Это был невероятно интересный человек, из которого Шекспир почерпнул ровно то, что ему было нужно, да еще и приукрасил в духе своей трактовки — а она очень политизирована, об этом ниже. Конечно, и у меня бы не получилось раскрыть этого человека во всей полноте, но я бы почерпнула другое, и это другое зиждилось бы на достаточно прочном основании, чтобы в присутствии великих памятников мое произведение не выглядело садовым гномом.

Увы, «Король» Дэвида Мишо и Джоэла Эджертона выглядит именно так. Это такое очень понтовое и дорогое украшение лужайки, которое поставлено непонятно зачем. То есть, я вижу одну вразумительную причину: Джоэл Эджертон решил попробовать себя в роли сценариста, а Брэд Питт в роли продюсера и папы одной из актрис.

И получилось не то чтобы совсем плохо... Красивая картинка, хорошая актерская игра, достаточно звездный кастинг, от декораций и костюмов не хочется плеваться... Но и не хорошо. Получилось межеумочное «никак».

Могло бы получиться хорошо. С одной стороны, в первые минуты фильм подманивает «ливинг-хистори-бейтингом». Например, приятно, что на роль Генриха, котором на момент смерти отца было 27 лет, играет 24-летний Шаламе, а его отца, умершего в 47 лет, играет Бен Мендельсон, который где-то на так и выглядит (хотя он старше). Приятно, что Фальстаф показан не пьяной развалиной, а человеком вполне цветущих лет (Джоэлу Эджертону 46) и крутым воякой, как и его исторические прототипы сэр Джон Фастольф и сэр Джон Олдкастл. Упоминают лоллардов и Оуэна Глендоуэра. Читатель ждет уж рифмы «розы» — может, эти темы хоть как-то разовьют?

Но фиг нам. Фильм еще дальше отходит от истории, чем Шекспир. И если Шекспир нагибал историю с понятной ему целью, то фильм, отойдя от Шекспира, не приходит ни к чему определенному, и большинство отклонений от шекспировского сюжета и от истории выглядит совершенно бессмысленным. Например, Мишо отменил битву при Шрусбери, оставив от нее только поединок Генриха и Перси. ОК, это было сделано, чтобы показать Генриха пацифистом, который не хочет проливать кровь своих людей. Но к чему было «отправлять» командовать битвой при Шрусбери его младшего брата Томаса, чего не было ни у Шекспира, ни в реальной истории? И к чему был этот нелепый сюжетный ход, когда король объявляет Генриха лишенным короны, если всем понятно, что интриги из этого не вылепить: фильм, блин, называется «Король»! В итоге этой перипетии Томас удобненько погибает в Уэльсе за кадром (чего опять не было ни у Шекспира, ни в реале: у Шекспира Томас присутствует, пусть только как мебель, в реале он благополучно участвовал в Столетней войне и погиб в 1419 году при Божѐ). Этот ход взялся ниоткуда и никуда не привел, почему на него было потрачено экранное время и гонорар Дина Чэпмена?

Если бы авторы раскрыли отношения с Томасом, развивающиеся на протяжении французской кампании, введение этого персонажа имело бы смысл. Да черт возьми, если бы они раскрыли отношения с другими братьями — а были еще Джон и Хэмфри! — я бы им в ножки бухнулась виртуально, потому что динамика между братьями Ланкастерами — поле непаханое. Но ладно, авторы хотя бы вспомнили о сестре Филиппе. Хотя у меня сильное подозрение, что Филиппу они туда всунули страха ради феминистского, чтоб фильму было нельзя предъявить полную сосисочность.

Как феминистка, я, конечно, имею сказать пару слов по поводу такого подхода, но я не буду, потому что мужские персонажи прописаны так плохо, что грех жаловаться на плохо прописанные женские. Из всех, кто присутствует в кадре, более-менее наделены субъектностью Фальстаф и Вильям Гаскойн. Остальные нужны только чтобы подавать реплики. Генрих действует фактически в вакууме — чего опять-таки не было ни у Шекспира, ни в реале. Генрих был харизматиком, за ним шли сознательно и добровольно. Что приводит нас к главному провалу фильма: образу самого Генриха.

ОК, я не буду возражать против того, что Тимоти Шаламе играет депрессивного парня с подозрением на синдром Аспергера. Видит Бог, с таким бэкграундом, как у Генриха Ланкастера, депрессией обзавестись недолго. Мальчика в 11 лет отдали в заложники к человеку с отчетливыми признаками психоза, в том же году он впервые поучаствовал в военных действиях, а в 16 лет участвовал с добрым папулей в рейде на Уэльс, где созерцал массовую резню и квалифицированные казни. А потом он еще рулил этой захваченной страной какое-то время. Плюс папуля под конец начал параноить — то ли ударил в голову непролеченный сифилис, то ли туберкулезная гангрена сказалась на мозге — ученые все еще спорят. Но факт, что Генрих-старший выдвигал против сына обвинения в попытке узурпировать власть или в краже денег для гарнизона Кале, и принцу приходилось унизительно оправдываться. Тут есть от чего запить-загулять.

Но закавыка в том, что весь этот бэкграунд создатели фильма не трогают. Генрих бухает, потому что у него daddy issues, a daddy issues у него потому что он бухает, а папа не одобряэ. Замкнутый круг.

И когда нам внезапно и сильно заявили, что Генка-то наш, оказывается, пацифист и человеколюбец, мне стало люто, бешено интересно, чем теперь создатели фильма объяснят тот неоспоримый факт, что Генрих таки вторгся во Францию. Ну ладно, битву при Шрусбери отменили, восстание Оуэна Глендоуэра тоже нужно было лишь для того, чтобы выкинуть на мороз Томаса. Но к Азенкуру-то как подведут вот этого Генриха, депрессивного миролюбца?

СПОЙЛЕР: Генрих вторгся во Францию лишь потому, что им умело манипулировал Вильям Гаскойн. Впрочем, это не спойлер: как уже было сказано, из вторых ролей только у Гаскойна и Фальстафа в этом фильме есть адженда, так что невооруженным глазом видно, что это «ж-ж-ж» неспроста. А Гаскойн это сделал, чтобы объединить страну маленькой победоносной войной.

Ах, да, еще французский дофин, сыгранный Робертом Паттинсоном, оказался адской сволочью, шовинистом и детоубийцей. Да-да, солдаты по его приказу убивают английских обозных мальчишек, чтобы поиздеваться над Генрихом. Вот в этом месте мне хочется заорать «Побойтесь Бога, авторы!» Ну я понимаю, Шекспиру было нужно подлизнуть своим покровителям-Тюдорам, и поэтому он всячески обмазывал Ланкастеров медом, а их противников — другой субстанцией. Но вам-то это нафига? Ну вот почему вы взяли и на ровном месте обосрали этого несчастного больного юношу, который и при Азенкуре-то не был? Он что, виноват, что вы так плохо написали сценарий, что мотивы его главного героя не клеятся и не лепятся без злодейского злодея в антагонистах?

Может, надо было просто лучше поработать над Генрихом? Вот не гнуть поперек всякой логики вот эту вот линию депрессивной няшечки, а книжек почитать, узнать о парне побольше? Как вообще можно писать сценарий о человеке, которого ты так плохо знаешь?

Знаете, если я когда-нибудь таки оскоромлюсь на Генрихе Пятом, я принципиально не буду тащить его под Азенкур. Потому что надоело. Оставлю Азенкур за кадром. У человека и до Азенкура, и после, и помимо была до чертиков интересная жизнь, которая отнюдь не сводилась к пьянкам-гулянкам с Фальстафом, точнее, Олдкастлом. Почему, кстати, никто не хочет рассказать об этой дружбе, которая закончилась тем, что один другого сжег на костре? Почему вместо этого мученика лепят из Фальстафа? Почему вслед за Шекспиром авторы фильма сводят Саутгемптонский заговор к тому, что мятежники — «ну, они просто козлы»? Зачем этот высосанный из пальца вотэтоповорот с Вильгельмом Гаскойном, который якобы срежиссировал поход на Францию, если в жизни Генрих и сам прекрасно понимал, что война с Францией — единственная альтернатива постоянному кровопролитию в Англии? Ну хорошо, пусть Генрих будет пацифистом, давайте забудем, как Шекспир забыл, про «братскую помощь» англичан арманьякам и бургундцам, веселое шеваше Томама Кларенса (дадада, того самого братика, якобы убиенного в Уэльсе), десант Жиля де Ре (дадада, того самого) на берега Англии... Не было всего этого, допустим. Но дайте ж вы своему герою осознать самому, что вот такой вот у него херовый выбор: или до конца своих дней убивать то англичан, то валлийцев в междоусобных войнах, или направить энергию земляков вовне, на завоевательную войну. Ну в этом же суть драмы как жанра, что вот у нас герой, и нет у него хороших решений, просто нет, так что приходится разрываться, ну?

Баран Кигну. Имеем то, что имеем: вымученную интригу и вялый сюжет, расползающийся как грязь Азенкура под ногами бедняжки Паттинсона. На этом фоне уже хочется махнуть рукой на то, что Генрих преклоняет колено перед этим самым Паттинсоном, то есть, дофином, или на то, что Гаскойн, верховный судья Англии, на минуточку, бегает по кабакам в поисках принца Хэла, или на то, что для осады замка, изображающего Арфлёр, почему-то используются требушеты, хотя у Генриха была передовая для того времени артиллерия. Это смысла не имееет, когда «всё распадается и центр не удержать». У вас не сложился центральный образ — у вас вообще ничего не сложилось, граждане.

Ну, разве что девочки и некоторые мальчики могут подрочить на Тимоти Шаламе. Главное достижение фильма.