А костюм-то есть?

Настроение хуже некуда, полная опустошенность. Говорят, последствия ковида. Работаю в режиме 7/7. Брезжит свет в конце туннеля, но я уже даже ползти не могу, лежу в этом направлении. Воскресенье – отработала с 9.30 до 18.00. Все так же сижу в кресле напротив пустого стола, ученик ушел, а я пытаюсь вспомнить, как меня звать. Звонок в домофон – пришла подружка, в кульке пиво и сухарики. Поговорили про детей, мужей, Батьку вспомнили (она из Белоруссии) и про то, что надо бы в консульство позвонить, чтобы узнать, как ей в этом году ехать к своим. Свои престарелые живут в глухом селе: мама, тетка, дедка 26 года рождения, мало на что реагирующий, бабка, 31 года, совсем слабая – а раньше всю семью в руках держала. «Как там они?» «Да чудят понемногу». В стольном граде живут младшие – Непутевый, пьющий, шантажирующий всех, что если денег не дадут, повесится, и сестра, которая все в жизни себе построила сама. Сестра часто Непутевого спасала, кормила, голову зашивала… В этот раз Непутевый снова всем сообщил, что повесится. И телефон не отвечает уже сутки. Семейный совет в селе в истерике. Звонят сестре, которая на совещании, сбрасывает десяток звонков. Потом не выдерживает, выходит в коридор: «Пошли все на юх! Мне он тоже звонил! Пусть вешается!» «Чувство глубокой озабоченности» на семейном совете достигает пика, и тут бабка вполне резонно спрашивает: «А костюм-то у него есть?»

Вот я и думаю, нет у меня костюма, и платья нет – собираюсь купить, когда окончательно вспыхнет свет в конце туннеля, чтобы пойти на выпускной к сыну. А раз нет костюма и платья тоже, значит завтра подъем в 5.30 и «На абордаж!»