Цитата из книги "Крылья свободы"

Степаныч сразу обнаружился в водительском сиденье, бедняга спал, лежа на руле вместо подушки, подложив руки под щеки. Но судя по тому, что они никуда не врезались, старик оторвался от погони, нашел укромное место и только тогда позволил себе вздремнуть.

 Вероника не стала будить старика, она, вооружившись винтовкой, пошла искать незнакомца. Уж больно ее мучили нехорошие подозрения.

 Снайперша осторожно выглянула в окно, за ним серел день, а на небе клубились вечные тучи. Пустошь производила впечатление ворчливой бабки, которая не очень-то рада непрошеным гостям.

 Вероника почувствовала, что откуда-то тянет сквозняк. Она, осмотревшись, заметила, что приоткрыт люк, выходящий на крышу, где располагалась башня для обстрела.

 Вероника нервно сглотнула ком в сухом горле, облизнула пересохшие губы. Сдула мешающую прядь волос, упавшую на нос. Она мысленно ругала Степаныча за благодушие и доверчивость. Но умом женщина понимала, что при тех ранениях парень не мог подняться. Точнее мог в одном случае…если бы обратился. Но тогда почему он не кинулся на ближайший безмятежно спящий кусок мяса? Ни один восставший не полезет на крышу. Все это было странным и пугало еще больше. Если юноша обратился в восставшего, это было бы предсказуемо и привычно, поэтому не так напугало, как то, что происходило сейчас.

 Руки от волнения у молодой женщины вспотели. Она потянулась за стальной, выдвижной лестницей, вытащила ее, та предательски скрипнула, в повисшей тишине этот звук казался особенно оглушительным. Вероника аж нервно дернулась и недовольно зашипела, словно испуганная кошка.

 Степаныч во сне что-то пробубнил и заворочался, но не проснулся. За стальными стенами грузовика тоскливо подвывал ветер.

 Веронике показалось, что она целую вечность пробиралась наверх. Снайперша осторожно приоткрыла железный люк, внимательно осмотрелась, возле пулемета никого не оказалось, но это не успокоило нервы женщины. Напротив, еще больше заставило разнервничаться и встреча с монстром из Пустоши тоже сказалась на нагнетание нервозного состояния этой особы.

 В лицо Веронике пахнуло промозглым воздухом, ведь в кузове стало душновато. Все-таки он оказался долгое время наглухо закрыт, и в нем находилось три человека.

 Вероника наскребла в глубинах своей ранимой сути мужество и приоткрыла шире люк, дабы удобнее было пролезть через его проем. И она решила снять винтовку из предохранителя, дабы, как только увидит что-то подозрительное, тотчас будет стрелять, а потом задавать вопросы. Вероника решила, что она не старик, не добрячка. Еще не хватало, что бы за ее милосердие убили.

 Над головой молодой особы возвышалось непроницаемо холодное небо затянутое тучами. Вот уже двести двадцать пять лет мир не видел солнца. Большинство людей уже и не знают что это такое, как и солнечное тепло, и голубое небо.

 В нос женщине ударил запах мокрого железа, ржавчины и чего-то терпкого.

 Легкий ветерок коснулся чела Вероники. Осмелев, она приподнялась на ступенях выше, ее голова первой выглянула из зева люка. Вероника ощутила, что ее схватили за шею, она затылком уперлась об крышку люка, рот ей закрыли ладонью.

 В глазах бедняжки воцарился ужас, они заблестели от обиды.

– Если закричишь или рыпнешься, то я сверну твою тонкую шейку, поняла? Если поняла, то кивни! – прошипели над ухом бедняжки. 

 Горячее дыхание нежно щекотало ухо Вероники, а бархатистый голос с хрипотцой, обволакивал ее сущность шелком, заставляя насторожено замереть, и млеть от силы, сквозившей в нем.

 Вероника кивнула, ее сердце казалось, выпрыгнет из активно вздымающейся груди. У нее отобрали винтовку и заставили подняться к незнакомцу.

 Он все еще оставался за спиной женщины, но теперь ее прижимали не к холодной крышке люка, а к теплой груди.

 Этот странный тип не спешил отпускать добычу из цепких рук.

 Вероника ощутила жар его тела, исходящий даже из-под одежды и куртки. У нее мурашки пошли по всему телу.

– Объясни-ка мне как я оказался в вашей раздолбайке? – после гнетущей паузы поинтересовался незнакомец. В его голосе так и сквозили нотки скрытой раздраженности и даже тихой ярости. 

 Хотя Вероника не могла видеть его глаза, но она была уверена, что в них также сквозило раздражение и ненависть.

 Вероника не могла заставить себя собраться с мыслями и придумать, как выпутаться из этой ситуации. Жар от тела незнакомца, заставлял её млеть, она никогда такого не ощущала. Даже от Натана подобной реакции не было, в особенности, когда он ее обнимал или ласкал. А этот злобный тип просто прижимает ее к себе и больше ничего не дает, напротив угрожает жизни. Вероника должна бояться, а вместо этого чувствует непонятно что. Ей стало отчего-то стыдно. Еще и щеки обожгло, словно чем-то горячим приложили.

– Эй, я задал вопрос! Отвечай! Или оглохла?! – более настойчивым тоном переспросил юноша. 

 Незнакомец сильнее прижал Веронику к себе, заставив ее голову, запрокинутся ему на плечо. Его когти, а женщина точно ощущая именно их, больно воткнулись в тонкую кожу шеи, отчего кровь потекла мелкими струйками.

 А у Вероники потемнело перед глазами, и перехватило дух, будто она рухнула с высоты. Ее всю затрясло, она зажмурилась.