на улице, чай, не франция

посмотрел беседу чеченского писателя с глуховским, в которой последний оправдывается за образ чеченской девушки в "топях".

печальное зрелище.

у нас, конечно, еще не франция, где за неосторожное слово отрезают голову или взрывают редакцию; но надо честно признать - и эту область свободы слова уже можно считать потерянной.

глуховский выкручивался, как мог; чуть ли не прямым текстом заявлял, что написал русофобский роман, бичующий пороки российской глубинки.

и в противовес образам русских девушек с пониженной социальной ответственностью ввел образ красивой, смелой и гордой чеченской девушки.

нет, сказали ему, незачет.

она у тебя уходит от чеченского жениха к русскому парню - а такого не может быть в принципе.

но как же, недоумевал глуховский, это же вымышленный образ, это же фантастика? в фантастике же могут быть фантастические допущения?

могут, но не настолько фантастические.

люди у тебя в романе могут воскресать из мертвых, могут обмениваться разумами; пространство может окуклиться в кокон - это можно, такое легко представить.

но чтоб чеченская девушка сбежала от жениха к русскому парню - это уже за гранью, тут никакие ссылки на фантастику не помогут.

ты собирал статистику по этому вопросу? знаешь хотя бы один такой случай? нет? - вот и не выдумывай!

глуховский покаялся, обещал исправиться и впредь предварительно изучать матчасть.

но скорее всего это означает, что в его будущих книгах больше не появится ни одного чеченского персонажа (хотя вроде бы пока еще можно - за образ чеченского мужчины, ездящего по москве с волыной, а в глубинке ввязывающегося в перестрелку летальным исходом, автору ничего не предъявили).

и не у него одного.

можно констатировать появление еще одного табу в литературе.

особенно учитывая, что выкручивался и каялся не житель ставрополя или ростова, но гражданин израиля