Сетература. Грех 16-й.

У меня есть черная книжечка, куда я записываю то, что бесит меня, как читателя. Записи тезисные, перенос с записанного на сигаретной пачке спичечной головкой. Набралось уже порядком, кстати. 

В какой-то момент что-то наталкивает меня на желание развернуть тезис более подробно.  Так как я не филолог, а ракетчик инженер, я этого давлю в себе, стесняясь на фоне тех самых, что "поумнее тебя есть, да в блогах сидят", я даже пару раз развернул мысли, но потом решительно стер из-за очевидной слабости теоретической базы. Но потом подумал, а какого хера, - "У меня тоже голос есть, я тоже петь хочу". 

Грех 16-й.

Неразрывность повествования несоответствующая динамике изменения масштаба

ХЗ, как это по умному называется, но обычно проявляется это так. В понедельник сионист Пердюк попадает под колеса троллейбуса управляемого антисемиткой Гольштейн и переносится в семиклассника Иванова Петра Абрамовича. Во вторник он бьет хулиганов и поражает бостонским акцентом "училку английского". В среду его приглашают на ЦТ в программу "Великие артисты, которые нравятся Политбюро". В пятницу он ебет Фурцеву. В следующий понедельник (начало второго тома) он уже с орбиты руководит второй индустриализацией и поднятием целины изнутри.

Окружающие протагониста картонные персонажи (ну а хули, откуда время на раскрытие характеров и прописывание мотивации) стремительно меняются от хулигана Посконного-Домотканого и трудовика ветерана Митрича до Брежнева, Косыгина и Пельше.

Фабула перестраивается от разборок с хулиганами и обучению французской любви одноклассниц до разборок с Картером и обучения французской любви Варлей. 

В общем все деньги на экране комплексы пенсионера графомана на странице. 

Епта, я не против. Но имейте некоторое чувство стиля что ли. Даже графоман Дюма, уложил карьеру д.Артаньяна от водителя кобылы до маршала франции в 30 лет и 4 здоровенных тома. Кто вам граждане графоманы мешает "сделать монтаж"?