Увязнув в междуромании

Бывает у вас такое - написал когда-то текст и по какой-то важной причине на время отложил, а потом взял, перечитал, надеясь продолжить, и от удивления запрыгнул на шторы: "Кто это писал?! Я писал?! Данунафиг!!! Это же совсем не мой стиль! Я так не умею-у-у-у!!!" И раскачиваешься эдак, раскачиваешься, пока валерьянки не нальют.

Смотришь на старый текст и страшно даже продолжать. А вдруг ТАК уже не получится? 

И речь не идёт о том, чтобы перечитать старое и начать умиляться стилю и слогу "ай-да, кошкин дочь!", - такое - я точно знаю! - случается у многих. И не о том, чтобы начать грустить и ностальгировать - "ах, как честно я когда-то писал, а не как теперь - на поток  и за копейку удавлюсь...!". Такое тоже - говорят топы - случается. Нет, речь о том, чтобы вдруг увидеть вообще не свой стиль. Не то, к чему привык за последнее время. 

Я последние девять лет писала фентези "Каменная Вода". Там необычный мир, множество героев, но главное там - язык. Стиль текста он сильно корректировал и получалась тягучая густая оригинальная (мяу-мяу) смесь, заправленная перчинкой старославянского и новодела. Писать было нелегко. Читать - полагаю, что большинству тоже будет не из лёгких занятие. :-) 

И тут я решила сделать перерыв и написать что-нибудь полегче. Чтобы разгрузить немного сознание. Ну и взяла старый текстик, решив продолжить. "Царь-Горы". Фантастику, которую Леха определил как "ламповый киберпанк" :-)

Перечитала... И поняла, что испытываю прямо-таки жутко страшный ужас перед необходимостью продолжить этот текст! Мне после фентези кажется, что ЭТО писало нечто, вылезшее прямо у меня из головы девять лет назад!!! И даже страшно становится - это как же я могла ТАКОЕ написать??? Что тогда было с кошкой, что ТАКОЕ получилось?!

Вот вторые сутки смотрю на текст и робею продолжить. Вроде знаю - что да как, но та-а-ак щикотно... 

Цитировать Каменную Воду не буду - я ей, наверное, всех здесь успела достать и каждый мимокрокодил знает, что это :-) А "Царь-Горы"... ну, к примеру, вот вынужденная ночная прогулка друзей - Стаса и Бубна - по тёмным улицам брошенного района.

"И снова двигались. Впереди – словно командир боевого отряда – Стас. Хмуро и уверено. Кутаясь в пончо и потирая саднящий после удара об асфальт локоть, он мужественно торил путь. Ноги заплетались и шаркали, спотыкались и дрожали, но вокруг всё также высились тёмные брошенные здания, и приходилось продолжать героический поход в неизвестном направлении. Надеясь, что это путь домой. Стас ещё помнил, что в первое время хватало сил на то, чтобы материться – изящно кладя вязь слов, талантливо кутая в сочетание глухих согласных и ярких гласных глубокий смысл своего отношения к происходящему. Словно делал коктейль, где обволакивающая нёбо сладость должна была заглушить вкус крепкого алкоголя. Через час матерщина стала просто матерщиной, сжатой и скучной, словно пиво с водкой. Потом её стало совсем мало – только когда спотыкался или в темноте вляпывался сандалией в лежащие колбасками на асфальте собачьи экскременты. Звучала она безвкусно и тоскливо, как скисшее на жаре третьесортное винище. Так себя чувствовал и Стас.

Отдувающийся и постанывающий Бубен тащился, вечно отставая на два-три шага. Он натянул на уши свою тюбетейку, перезапахнул потуже кимоно и, пристукивая по асфальту стильными шлёпанцами, периодическими рывками догонял Стаса, но через пару шагов снова задерживался, хватаясь то за бок, то за лицо. Он уже не поправлял тряпичное кольцо в носу – ткань пропиталась кровью и присохла, теперь больно щипая в ноздрях при каждом шаге. И, конечно, заставляла держать рот постоянно открытым. 

Двигались, пока не упёрлись в грязный тёмный квартал, как и многие до того, давно оставленный людьми. Тут и случилась катастрофа. Сперва её почуял Стас. Просто потому, что нос Бубна был плотно закрыт тряпкой. Потом дошло и до программиста, и он скривился, едва гася тошноту.

 Хорошо приглядевшись, поняли, что слева – бетонная стена какого-то заброшенного предприятия, а справа – пространство, заваленное мусором. Огромное, почти поглощающее в себе разваливающиеся от старости двухэтажки на такой территории, что не хватало взгляда. Зато хватало фантазии. Где-то мусорные кучи доходили домам до верхних балконов, где-то только до первого этажа. Но мысль пройти эту территорию собственными ногами друзья отмели сразу. Поэтому, посмотрев друг другу в глаза, не сговариваясь, подступили к тёмной улочке сбоку, где мусор не прослеживался, хотя запах и ощущался. 

Остановились, напряжённо всматриваясь в темноту. 

- Стась, - тихо просипел Бубен, пятясь за спину друга. Но не закончил. 

Стас и без продолжения понял. От одного вида тёмной заброшенной улочки у самого дрожали поджилки и что-то хтонически-страшное, словно личинка Чужого, шевелилось под брюшиной, намекая на скорое желание выползти самым естественным органическим путём. Руки запотели и даже начали подрагивать. Вроде и не было вокруг людей, но чувство оказывалось таким, будто стоишь в витрине или под прицелом. 

Стас шмыгнул и, шумно прочистив горло, сплюнул под ноги. Словно утвердил свою власть над этой улицей. А что? Чем не неотъемлемое право гражданина?  

- Пошли, - хмуро сказал он и первым двинулся внутрь тёмного пространства.

Почти тут же под ноги от мусорной горы выкатилась банка из-под пива. Стрельнул глазами туда и почувствовал, что Чужой внутри, нагло ухмыляясь, закусил удила и устремился на выход. Стас импульсивно стиснул ягодицы и сглотнул. В голове промелькнула шалая мысль – «Лишь бы Бубен не заметил!» - и в тот же миг друг за спиной заверещал, подпрыгивая на месте:

- Крысы!!!

Серые твари копошились в мусоре, совершенно не обращая внимания на людей. Сплошные спины в лунном свете создавали ощущение единого ковра. Шевелящегося, живого. И до тошноты противного.

От крика до истерики – доли секунды. И чуть меньшее время Стас затратил на стратегическое верное решение. Сцапав друга за рукав, он ринулся дальше в переулок. И откуда только силы взялись?! Бежали так, словно земля за ними горела. На бегу сразу как-то и Чужой, хотя и недовольно, но всё же улёгся в гнездовье живота, и Бубен, вроде, успокоился. Вроде? Стас обернулся, не прекращая страстно долбить сандалиями по щербатому асфальту, и понял, что не всё так хорошо. Бубен, конечно, молчал, но дышал загнанно, а выпученные глаза друга смотрели так, словно ему что-то очень физиологически важное прищемили.  

Бежали, пока боль под рёбрами не заставила сперва перейти на дерганую припрыжку, а потом и совсем начать едва волочить ногами. А пейзаж вокруг всё также поражал запустением. Мёртвый город стоял, источая вонь помойки и до тошноты пугая темнотой и опустошённостью. Он был подобен обнажившемуся от гниения скелету, с которого слезало тухлое мясо. Щербатые бетонные постройки скалились зубами торчащих концов арматуры на кривых обломках стен. Пустые оконные проёмы дышали мусорным смрадом, словно раззявленные рты. И над всем этим стояла тишина, в которой ярым перестуком звучали только звонкие шлепки сандалий и шлёпанцев по асфальту. 

"

Вот и как мне такое теперь продолжить?!

Вот. Сижу. Туплю. Нервно тереблю за ручку чашку с валерьянкой. 

А у вас такое было? Как влезали обратно в сброшенную однажды шкурку? Поделитесь опытом!