Назначить виновными

В роскошном кабинете, с настенным панелями из благородного мореного дуба и массивной добротной мебелью шло совещание. Верней экспресс-трибунал, где командующий эскадрой определялся, кого назначить виноватым. Перед генерал-майором с жалким видом стояли командир авиакрыла эскадры, командир истребительного полка воздушного крейсера "Иван Барковский" и командир эскадрильи, которой был передан проваливший бой младший унтер.

- Итак, господа, прошу ответить, как вы допустили такое позорище?!

Особую весомость словам генерал-майора придавало присутствие на разборе начальника особого отдела полковника госбезопасности Молоткова в окружении бравых офицеров с малиновыми петлицами. "Особисты" и не скрывали, что по первому знаку командира потащат назначенных виновными в застенки, "пришивать" им расстрельные политические статьи.

- Простите, господин командующий, вы сами распорядились использовать именно этого военнослужащего.

- И что? - линялые голубые глазки командира эскадры недобро уставились на подчиненного.

- Глеб Егорович! Как пилот он полностью несостоятелен. Не понимаю, чем вы руководствовались при выборе? - произнес ком. крыла, пытаясь перейти в атаку.

Но занятый своими делами, он однажды пропустил и забыл информацию по этому вопросу, более того дал гневную отповедь по поводу ненужных подробностей плевого дела.

- Да что вы, - иронически заметил генерал. - Неоднократный чемпион Федерации по пилотажу среди юношей. Я дал вам лучшего.

- А...А... - багровея, попытался что-то сказать ком.крыла и собравшись с мыслями выпалил. - Военнослужащий Барковский был прикомандирован ко второй эскадрилье истребительного авиаполка для обучения и тренировок.

- Ну и ... - взорвался генерал. - Вы проверяли его подготовку? Сколько раз он вообще у вас летал?

- Разрешите должить, господин генерал-майор авиации, - вклинился командир эскадрильи.

- Слушаю, - буркнул генерал.

- Младший унтер-офицер Барковский показал себя неуправляемым и недисциплинированным пилотом. В процессе обучения он нарушал правила полетов, игнорировал команды руководителя, дерзил и спорил.

- Так какого черта?

- Я вынужден был отстранить от полетов Барковского и наложить взыскание. О том было доложено по команде.

- Ну, господин командующий авиакрыла, вот какие вещи выясняются, - зловеще резюмировал генерал.

- У нас в эскадре, для обеспечения подъема было по 500 вылетов в день, - начал ком. крыла. - Техники не успевали ремонтировать "Арлекины", запчастей не хватало. Катапульты и тормозные системы перебирали по 3 раза на дню. На флагмане из 4 ЦУП - 2 вышли из строя, пришлось заводить кабели на дублирующую аппаратуру оставшихся центров. Техники работали в три смены. За комплектацией и запасными частями приходилось в на ближайшую базу в Кисмайо несколько раз мотаться. Мне лично приходилось решать откуда брать резервы, чтобы дыры заткнуть. Рапорта по правонарушениям до сих пор в канцелярии штаба лежат неразобранные.

- Полковник, - обратился генерал к ком.крылу. - Расслабились. Разучились работать. Грош цена всей вашей технике, если первая же серьезная нагрузка выводит ее из строя! Готовьтесь к разбору персонального дела. Я вам устрою! Будете в промороженном Асуане аэродромом вспомогательной авиации заведовать.

- Ну а вы, подполковник, - обратился генерал к командиру истребительного полка. - Какого черта вы спали?

- Никак нет, господин генерал майор авиации, - возразил комполка. - Я ходил к вам на прием, не был принят, но оставил оформленный по всем правилам рапорт.

- Ну и где он? - недовольно спросил командующий.

- Не могу знать.

- Начальника канцелярии сюда, - приказал генерал-майор.

Порядка в канцелярии эскадры было еще меньше, чем в авиачасти. Поиски документа заняли не менее получаса.

За это время генерал успел пообещать всех чертей никчемным дармоедам, бумажным душонкам и просиживателям штанов. С легкой руки командующего, их сослали в Намиб, расстреляли, повесили и сбросили за борт. Соответственно забылся аэродром на базе в Асуане, да и вообще, зачем они тут собирались.

Наконец, расстрелянный и повешенный генеральским языком канцелярист-майор строевым шагом торжественно внес искомое.

Командующий эскадрой увидел собственную резолюцию "Оставить до выяснения"и сделал вид, что ее нет.

- Видимо наши канцелярии страдают одной и той же болезнью, - прокомментировал он. - Спасибо, майор, можете идти.

С этими словами он мелко разорвал рапорт и швырнул на пол клочки, не забыв придержать обрывок со своей подписью.

- Но господин генерал-майор, - попробовал возразить канцелярист.

- Дементьев идите уже, - с угрозой сказал командующий.

Офицер был не дурак и мгновенно испарился.

- А как же рапорт? - поразился комполка.

- Вы тут? Вот и доложите без бумажки, - парировал генерал. - Или только по шпаргалке читать умеете?

- Есть, господин генерал-майор, - произнес просветлевший лицом подполковник.

В течение получаса он излагал все мыслимые и немыслимые сомнения, которые вызывал у него младший унтер-офицер Барковский. Врал он настолько убедительно, складно и много, что командующий ловил себя на желании поднять и сложить разорванный рапорт и убедиться, что это все действительно написано.

- Знаете, - наконец прервал командующий подполковника. - Если все это правда, то надо было ставить в известность Особый отдел. Особенно про сомнения о чистоте крови и возможном враждебном настрое сына взятого под стражу за деятельность несовместимую со статусом офицера, тем более ключевой фигуры Главного интендантского управления Военного министерства.

- Я в заключение рекомендовал назначить Барковскому-младшему проверку по линии государственной безопасности и просил вашей санкции, - заглядывая в лицо командующего честными глазами, произнес комполка.

Генерал-майора передернуло от этих слов подчиненного, но в рамках игры командующий лишь важно кивнул.

- Молодец, - сказал он. - Когда наш господин полковник поедет в Асуан, заведовать аэродромом, напомните, что лучшая кандидатура на его место. А сейчас забудьте ваши измышления навсегда.

Дальше разговор касался лишь конкретики. Разбитый истребитель решили честно списать. Пилота признали виновным заранее, без решения технической комиссии. Барковского-младшего решено было передать юристам по обвинению в преступной халатности, и после соответствующего решения военной суда Первой эскадры Воздушной Стражи отправить на ближайший ассенизационно-разведывательный корабль по последней записанной книжке военнослужащего учетной специальности - стропальщик палубной команды.

Второго участника событий предполагаюсь немного попугать на комиссии, пытаясь добиться признания на умысел, и если не расколется, отпустить с миром.

Также, решено было вынести устное замечание начальнику канцелярии эскадры за неразбериху и несвоевременное хождение документов, а также выговор с занесением в личное дело, офицеру, допустившему задержку документов в канцелярии авиакрыла.

Все разошлись довольные. Сын зарвавшегося генерала получил по заслугам, согласно негласных предписаний. Нигде не всплыли указания из Китежа и никто из ответственных лиц не был наказан за летное происшествие.