Наливай, чего уж там!

Дело было давно, когда ваш покорный слуга еще не обзавелся семьёй, и моим любимым делом по вечерам являлись банальные посиделки с девчонками, друзьями, пивом и семечками, где-нибудь на лавочке. Один такой вечер очень сильно запомнился.

И так. Выходной день, часов семь вечера, середина лета, Республика Алтай. Еще не спала дневная жара, девчонки не спешат выбираться на улицу, и мы, чисто мужской компанией, сидим у товарища в гараже. Пиво закуплено и остывает в холодильнике, товарищ с отцом на третий раз прокачивают тормозную систему своей пятёрки, мы вяло даем советы. Хочется пить.

- Андрюх, принеси водички, - просит Лёха. Ему тяжелее всех - килограмм десять лишнего веса, хоть он и утверждает, что не жирный, а пухлый.

- Сына, сходи, - отец Андрея, дядя Петя, разрешает товарищу отлучиться. Тот уходит в дом и возвращается со стеклянной бутылкой из под водки. Мы с недоумением смотрим на парня, мол - ты чего?

- Не поверите, дома ни одной пластиковой бутылки. - пожимает плечами парень.

- Андрей, у нас что, банок нет что-ли? - смеётся дядя Петя. - набери трёшку, и кружку возьми.

Бутылка остаётся нетронутой на уличном столе, а товарищ через несколько минут возвращается с запотевшей банкой и... с стограмовой стопкой.

- Мама заругалась, - вновь оправдывается он, - говорит, как вытащите кружку на улицу, так с концами.

Стопку мы проигнорили, попили прямо с горла. И вот, на столе стоят полная (закрытая) бутылка, стопка, и почти пустая банка.

И надо же было в этот момент мимо распахнутых ворот пройти местному пьянице (кличку не упомню уже, вроде Васятка).

Наметаный глаз алкоголика в момент срисовал полную бутылку, но врожденная вежливость не позволила в открытую напроситься на сто грамм.

- Мужики-и, здровья вам! - даже на расстоянии было видно, как потряхивает болезного, явно с большого бодуна человек. - Попить можно? Умираю от жажды!

- Да не вопрос, заходи. - первым ответил Рустам. По интонации его голоса стало понятно - сейчас будет весело. И точно: - Васятка, пить будешь?

- Шнапс? - Мужичок просиял. Морщины на его лице разгладились, плечи развернулись, он даже стал выше ростом. И всё же мужик проявил характер: - Да ну, вам самим, поди, мало.

- Да все в завязке, кроме меня, - произнёс Рустам, подходя к столу и беря бутылку в руки, - а одному пить как-то не хочется.

- Ну, за компанию, это святое! - Васятка совершенно забыл, что недавно умирал от жажды. - Наливай, чего уж там!

- Щас, пробу сниму, вдруг палёнка, - Рус на серьезных щах наливает полную стопку и залпом опрокидывает в глотку. Васятка с умилением следит, как парень морщится, запивает из банки, а после выдает вердикт: - Да не, нормально пошла.

Желание заржать подавляю железной волей - представление только начинается. Рустам наливает вторую стопку, до краев, и протягивает её Васятке. Тот бережно принимает "огненную воду", становится видно, как сильно у него дрожат руки. Мужик, сморщившись, несколькими малыми глотками опустошает стопку и утыкается носом в рукав, занюхивает. В этот момент отец Андрея не выдерживает и, похрюкивая, сползает по стене гаража. Мы держимся.

- Ух, хороша! Прям мягко пошла, - сообщает нам Васятка, протягивая пустую стопку Русу. Тот с серьезной миной принимает. Вновь наливает себе (уже на этом можно было спалиться, ибо себе у нас не наливали, просили кого-нибудь), выпивает.

Когда бутылка опустела, за животы держались все, кроме Рустама. Отец Андрея на середине бутылки тихонько уполз за машину, откуда раздавались звуки умирающего дельфина. Лёха, выйдя за ворота, изображал икающего поросёнка. Остальные истерично поскуливали, сидя на лавке.

- Русик, спасибо, от смерти спас! - поблагодарил Васятка, прощаясь с нами. - Эх, хорошая нынче молодежь, душевная...