Пастушка и рыцарь

Посредине обеда Эрик отлучился, а когда вернулся, в руках его была книга. Потертая, зачитанная до дыр, тонкая книга в красном, самопальном переплете.

Он протянул ее мне и вызывающе ухмыльнулся.  

- Держи, темная дева! Тебе явно пора начать читать подобную литературу!

- Что это? - полюбопытствовал Рир. 

- Пьесы Прандта, - громко доложил Эрик. Он широко расставил ноги и гордо сложил руки на груди. - Лучшее издание. Без купюр.

Рир расхохотался от души:

- Да ла-а-адно. Прандта? Итте? Ты серьезно? 

- Ну а что? Мой брат должен быть счастлив в отношениях.

Эмиль вспыхнул. Не так как Эрик - гневом, обидой или страстью. Он вспыхнул холодной яростью и стыдом. Никто этого не увидел и не понял, конечно. Внешне он был спокоен как воин Аша. Он встал и подошёл к Эрику вплотную. 

- У. Тебя. Послезавтра. Концерт. - Разделяя паузами каждое слово, проговорил он.

- Плевал я!

- Нет. Ты. Не. Плевал. Дедушка приедет на тебя полюбоваться. Так что постарайся не заработать второй фингал. А то у Рички пудры не хватит. 

-  Да пошел ты!

- Я пойду. Но сначала ты сядешь и уймешься. 

- Мальчики! Перестаньте! - Ричка поднялась и потянула Эмиля за рукав. - В чем проблема то? Прандт никому не помешает.

Я раскрыла книгу. Это были пьесы для взрослых фривольного содержания.

"Пастушка и рыцарь"

- Откуда ты, прелестное создание? Здесь, у реки, одна и так юна?

- Ах, господин, я очень смущена. 

Я коз пасу, такое вот задание получено от мужа моего.

- Глупец твой муж! Была бы ты моею, 

Не отпустил бы с ложа ни за что. Любил бы пуще солнца самого. 

И баловал, ну будто королеву. 

- Не смею глаз поднять. Сладки твои слова. 

Но муж мой крепко спит, когда напьется эля.

 И ночь тепла, и в поле много хмеля,

 С которого кружится голова. 

- О милая, как ты права. 

Коль по сердцу тебе случайный рыцарь, 

Красотой плененный.

Я буду ждать на этой стороне,

Всю ночь, как мальчик трепетный, и в первый раз влюбленный.

Приди. 

Но прежде поцелуй мне подари.

В залог любви.

- Горьки и приторны твои уста, 

А груди налиты зарею нежной. 

Они как дюны на прекрасном побережье.

А кожа твоя мраморна-чиста.

- Мой рыцарь, ты большой могучий зверь. 

От губ твоих я таю и дрожу.

От рук спасения уже не нахожу, 

От чресел истекаю как ручей.

- Плут остроносый месяц, посвети! Тугой корсет запутался в застёжках.  

Ночь коротка, блесни в ее серёжках, 

Там, где стирает кожу мой язык. 

Там где у девушек родник. 

Замочек, отворяющий все двери,

За ушко, за колечко на виске, 

За жилку синюю на трепетной ключице. 

Свети в ее глаза и не забудь,

На грудь ее молочным сном пролиться.

- За уголок тяни. Вот тут, мой славный воин,

Твой меч не ляжет в ножны. Не теперь. 

Сегодня он не будет успокоен. 

Живот твой бел, как мел. А кости бедер хороши, как волны... ночь коротка, и мир сияньем полный...

- Нежнее, крошка, глубже и нежней. 

Невыносимо сладко, неизбывно, взметается по венам звездный дождь. 

Твои уста ласкаются на члене, 

О, в чреслах мед и дрожь. 

- Возьми меня. Пронзи тугой стрелою. 

Я этой боли жажду испытать. 

Не стану никогда тебе женою, 

Чтоб страсть горячую вовек не расплескать.

- Раздвинь же ножки, розою раскройся. 

Я припаду к тебе как к алтарю. 

Я помню главное, успею, ты не бойся.

Но прежде очень страстно отлюблю.

Качаются как гроздья твои груди,  

Горяч и обольстителен живот, 

И приоткрыт от боли сладкий рот,

И пусть никто за это нас не судит.

***

Нет сладостней подобного события, 

Когда тела, сплетаясь и сочась, 

Имеют только временную власть, 

В течение природного  соития. 

Когда никто не помнит имена, 

Никто не возлагает обязательства.

И только тел желанных притязательства,

Решают полюбовные дела.