Провокация тебя, читатель и писатель. "Картонный гере...ой".

— Господин маг. Господин маг, проснитесь,  — кто-то осторожно тряс меня за плечо, настойчиво вытягивая из вязкой  трясины похмельного сна. Но просыпаться желания не было никакого, как и сил.

— И-и... Угм, — сделал я попытку послать этого гада, переворачиваясь на другой бок, — Хы... мы...

—  Господин маг, полусотник Рык приказал Вас к нему доставить, да  побыстрее. Грозился шкуру с Вас, старого алкаша, снять и водой из болота  гнилого, что в Проклятом лесу, залить. И все отверстия зашить, и соли в  хлебальник Вам насыпать. Он еще много куда грозился насыпать, но я  повторить не осмелюсь. А-а, мне пообещал месяц «жирогонки» после отбоя,  всего-то за то, что щит ему на ногу уронил. И еще два, если Вас к нему  не доставлю. А у меня и жира-то совсем нет, куда еще два месяца  гонять-то. Господин маг, вставайте, а, — голос будившего стал совсем  грустным.

...

Я  попытался сесть, если бы не поддержка солдатика, удалось бы мне это не  сразу. Еще одна попытка открыть глаза. День, лес вокруг, сижу в телеге  на куче свежего, одуряюще пахнущего сена.

— Где я? Я же вчера в «веселый дом» ходил. Там и заночевать должен был остаться.

— Там мы Вас и нашли, когда утром после построения, по велению  полусотника, наша пятерка из десятка Молчуна пошла Вас искать. Только не  там. Госпожа тетушка Фаина, рассказала, что Вы вскочили ночью из-за  стола, за которым уснули, и все кричали: «Предупредить! Я должен  предупредить...» И убежали... Правда, недалеко. До заднего двора, где  Ваш медведь остался. Возле него упали и снова заснули. Барышни хотели  Вас поднять или укрыть одеялом хотя бы, но медведь не пускал. Пришлось  тетушке Фаине самой идти, ругалась очень. Медведь ее пустил, а кто ее не  пустил бы? Говорят, даже полусотник Рык, ее побаивается. И немудрено,  необъятных размеров тетушка Фаина, но ласковая как мама.

Да,  тонкая как былиночка и смешливая как колокольчик под дугой в конной  упряжке, очаровательное создание Файка, стала необъятных размеров  тетушкой Фаиной, заменившей всем солдатам мать. Порой лучше нас,  заскорузлых ветеранов, зная, что вот таким недоразумениям надо для  сохранения стойкости и силы духа в несении нашей нелегкой службы.

—  ...пока за Молчуном бегали. Молчуна Ваш медведь послушался, лег. Мы Вас  на него и положили. Затем за десятником медведь и пошел. — продолжало  вещать недоразумение.

А чего ему не  идти-то за Молчуном, если тот при каждом удобном случае моего Мишку  балует, скармливая ему плюшки с кленовым сладким соком. В благодарность  за то, что медведь его, раненного, и еще двоих сутки на себе из леса  тащил. Дотащил, и теперь регулярно плюшками балуется.

—  А еще мы подле Вас, господин Маг, склянки с зельем Большого лечения  нашли. Тетушка Фаина как их увидела, так велела их в плащ завернуть и ни  одну не разбить. И вдруг заплакала зачем-то. Тут Вы еще одну  сколдовали, в себя не приходя. Только считали вслух. Раз — жезл Ваш у  вас в руке. Два — склянка прямо из воздуха появилась, еле поймать  успели, чтобы не разбилась. Три — жезл пропал, думали упал, искали. Но  десятник Молчун сказал, что он у Вас в ин-тер-ва-торе. А это где?

— В... Далеко, в общем.

Что-то меня мутит, надо подлечится. В инвентаре у меня должен был остаться кувшин с вином. Ага, вот он. Сейчас подлечимся.

Бах! Кувшин разлетелся у меня в руках, обдавая брызгами неплохого, да что там, отличного вина и осколками кувшина.

—  Твою... — Я уставился на совсем взбледнувшего солдатика, тощего,  угловатого, с оттопыренными ушами, таращившегося на меня сверху вниз,  учитывая, что сижу я на телеге, своими голубыми глазенками. Только что  своим тесаком разбившего МОЙ КУВШИН С ОТЛИЧНЫМ ВИНОМ!

— Да ты... Да я... тебя...

—  Г-господин маг, г-господин маг, п-приказ полусотника Р-рыка. Разбить  все кувшины с вином, откуда бы Вы их не достали. Хоть из задницы, хоть  из ин-то-ве-ря этого. Господин маг, а откуда это? И если Вы хоть каплю  вина выпьете, чистить мне нужники весь срок службы. Помилуйте, господин  маг, не доставайте вы из этого ен-то-ви-ря еще один кувшин. Потом  выпьете, как с полусотником переговорите.

Я  взглянул на его покрытое крупными каплями пота совсем бескровное лицо,  дрожащие губы, на трясущиеся руки, на побелевшие пальцы, сжавшие рукоять  тесака. И на обреченную решимость выполнить приказ полусотника в  глазах, совсем недавно бывших голубыми, а теперь ставших цвета стали.

Из-за  телеги выглянула голова медведя, с неподдельным интересом рассматривая  то меня, то солдатика. Тому совсем поплохело, но не отступил и тесак не  убрал. Будет с солдатика толк.

— Как звать-то тебя, чудовище?

— Мака... Воин Оглобля я, господин маг, — солдатик на рефлексах принял стойку смирно.

Твою... Еще один Оглобля на мою голову.

Сладко зевнув, голова медведя скрылась за телегой.

— Вот что, воин Оглобля, иди и доложи полусотнику, что я сейчас подойду.

— Никак нет, господин маг. Обязан сопроводить Вас лично, господин маг.

Твою... но я уже повторяюсь.

—  Так, воин Оглобля, сейчас я скастую себе бутылку с водой, ее разбивать  не надо. С водой, а не с вином, ты меня понял, воин Оглобля?

— Так точно, господин маг, с водой, а не с вином. А вы меня не обманете?

— Ууууу. Нет.