Допрос

Допрос №6. То же время

- Как вы узнали, что потерпевшая является дочерью старшего следователя районной прокуратуры Воеводина?

- В два часа ночи раздался телефонный звонок. Звонил сержант патрульно-постовой службы областного МВД. Он вкратце описал ситуацию и передал трубку Оле.

- Вы были знакомы?

- Я знал ее отца еще с юридического. Часто бывал у них дома. Когда она встретила патрульных, то попросила связаться со мной.

- Почему не с отцом?

- После смерти матери у них были сложные отношения. Она попросила ничего ему не рассказывать и сделать так, чтобы ее фамилия не светилась в протоколе.

- А вы?

- Я сказал, что это нереально, преступление слишком тяжкое. Единственное, что можно сделать – это не упоминать ее временно, открыть дело по изнасилованию неизвестной несовершеннолетней, но потом все равно добавить полные данные. Она согласилась. В начале я думал, что имею дело с какими-то низовыми урками, которые обкололись и пошли по беспределу. Но оказалось, что ситуация гораздо серьезнее. Воронцовская группировка была тогда в городе одной из сильнейших, если не самой сильной. У него были связи и в прокуратуре, и в МВД, и в администрации. Эти шестеро ублюдков изначально повели себя исключительно нагло. Стали угрожать постовым. Тогда я выехал на место, но не успел.

- Она сбежала.

- Она не сбегала. Приехали люди Воронцова и увезли ее. Постовых было двое, они в этот момент пытались унять разбушевавшихся тварей, поэтому не заметили.

- Куда ее увезли?

- Не знаю. На чью-то дачу. Там ее продолжили насиловать. В общей сложности около двенадцати часов. Я поехал в управление поднимать всех на уши. Но в этот момент мне позвонил Воеводин.

- Он как-то узнал?

- Да. Люди Воронцова пришли к нему под утро. Показали запись изнасилования. И сказали, что у него есть два варианта. Либо открытое мною дело закрывают, и Оля возвращается домой пусть не целая, но невредимая. Либо ее отправляют с первым же караваном рабов на Кавказ. Там она будет обслуживать боевиков, и каждый эпизод этого обслуживания будет записываться на камеру и присылаться Воеводину. После того, как она примерно через полгода утратит товарный вид, ее живьем закопают в землю и поставят рядом включенную камеру. И глухие стоны умирающей дочери он будет слышать пока сам не сдохнет.

- И Воеводин сдался.

- Не сразу. Он стал звонить знакомым, друзьям в Москву. Всем подряд. Нужно было реагировать быстро, но в этом ему никто не мог помочь. Все говорили, что дело будет долгим. Нужно подключать начальство, так как следователь районной прокуратуры сам ничего сделать не сможет, мелкая сошка. Москва скорее всего пришлет следственную группу, чтобы разобраться с группировкой, и тогда ниточки потянуться к очень многим. А это никому не надо. Короче, Воеводин понял, что ему никто не поможет. Потом, ближе к полудню, ему прислали еще одно видео. Снова изнасилование, но такое… извращенное, с особой жестокостью. И опять групповое. Тогда Воеводин не выдержал. И снова позвонил мне.

- И вы закрыли дело?

- Да. Отсутствие состава преступления. Воеводин взял с меня слово, что Оля нигде, ни в одном протоколе фигурировать не будет, и сама ни о его переговорах с ублюдками, ни о видео ничего не узнает. Я ему говорил, что нельзя сдаваться, всю жизнь потом жалеть будем. Но, если честно, не знаю, как бы я поступил на его месте. Возможно так же.

- Что было дальше?

- Олю привезли к вечеру. И это было… страшно видеть. Она была очень красивой милой девочкой. Но в тот вечер… Короче, Воронцов устроил частную клинику. Не в качестве компенсации, а чтобы другие службы не заинтересовались. Там были множественные разрывы стенок влагалища, прямой кишки, сотрясение, сломанные ребра, сломанная челюсть, гематомы по всему телу… Частные эскулапы хорошо тогда потрудились. Месячный стационар, реабилитация. А потом выяснилось, что она беременна. И аборт делать нельзя. Противопоказания из-за травм. Это стало последним ударом. Между ними отношений и так не было. Оля винила отца во всем и считала, что он повел себя как тряпка. Выдумывала какие-то детские планы мести. А после того, как родила, быстро покатилась по наклонной. Клубы, выпивка, наркотики. В шестнадцать стала элитной проституткой, но долго не продержалась. Там же нужно во всем ублажать клиентов, а после такой психологической травмы… Короче, она опускалась все ниже. Пару раз ее видели на трассе…

- А что Воеводин?

- А что он мог сделать? Пытался. Но когда ребенок тебя презирает… Ко мне она тоже заходить перестала. Я за ней пробовал присматривать, но понял, что это бесполезно. В день, когда ей исполнилось семнадцать, она взяла сына в охапку и ушла из дома. Мы тогда не поняли, зачем сына-то. Она же его сперва ненавидела. Объявили в розыск, безуспешно. Видимо, ей помог тогда один из ее многочисленных папиков. Их десяток вокруг нее увивалось, все-таки она была очень красивой. Потом выяснил, что она сменила фамилию. Не знаю на какую, хотя пытался узнать. Некоторое время она была в городе, но потом куда-то уехала. Больше ни я, ни Воеводин ее не видели.

- По вашим словам выходит, что Воеводин пытался забыть, что случилось с его дочерью. И так ничего и не сделал.

- Он спас ей жизнь, разве этого не достаточно? И я не думаю, что он забыл или тем более простил. Именно с того времени он упорно полез по карьерной лестнице. Стал обрастать связями. Вошел в силу. Возможно, то, что ублюдок Воронцов спустя несколько лет растерял почти всю свою империю – не случайность. Я не знаю. Наши отношения с Воеводиным сильно охладели. Остались шапочными. Но обещание не говорить я хранил до сегодняшнего дня. Друг все-таки… Кстати, молодой человек, а то, что вы пришли… означает, что дело возобновят?

- Скорее всего да.

- И эта тварь наконец получит по заслугам?

- Воронцов? Он уже мертв.

(молчание)

- Вот как?.. Простите за назойливость. Как он умер? В своей постели? Или может насилуя очередную школьницу?

- Его расчленили и выпотрошили. Умирал он долго.

(молчание)

- Видимо, все-таки есть бог на свете.

https://author.today/work/72877