о Карелии

Как только запахнет ольхой,
иван-чаем и смолами,
по мироточащим соснам польется закатный мед,
значит, уже вьется-стелется трасса Кола,
до горизонта – бескрайняя трасса Кола.
Кто знает, куда приведет.

Рифма – донная рыба наречия.
Горлом немею я,
выговаривая усердно и горячо:
Tule tervehenä!

И добрая мать Карелия
целует меня в бронзовое плечо.

Ну здравствуй, скажет,
мое блудное горюшко,
рыбье ребрышко,
птичье перышко,
каждому возвращаться придет черед
в отчее гнездышко,
в землю мою морошковую.

И земля отзывается и поет.

Ка!
Первую ноту ведут комары и оводы –
неизменный северный нарратив.
Незаходящее солнце латунным ободом
окаймляет озерный дагерротип,
и в общем-то, самое время упасть в безвременье,
остаться бабочкой в янтаре.

Над Белым морем становится слишком ветрено,
следом приходит звучание ноты Ре.

Знать бы, кто бережет тебя,
кто утешает,
кто придает многотравие и объем.
Противосолонь пенятся волны чаек
над саамским каменным алтарем,
и сколько церквей горело, да не сгорели,
а глянешь окрест – лишь болотная зыбь да мхи.

Ветер мне дарит птичье:
…ка-ре!... ка-ре-Ли!...
Я отдаю стихи.

Это сильнее мрака, огня и смерти,
так сохрани в своем сердце, в своей руке,
то, что отыщешь завтра в священном сейде
на неприметном Ладожском островке.

И немного фото для желающих