Фрагменты, музыка и услуги...
Автор: Серж 
Тропинка, усыпанная багряными кленовыми листьями, постепенно становилась всё уже и уже.
— Куда ты меня ведёшь? — спросила Евлашова.
— Не знаю, — пожал плечами Соболев, — может, выйдем куда-нибудь.
— А дорогу назад найдём? Мы не заблудимся?
— Спокойно, вы имеете дело с Паниковским, — загадочно ухмыльнулся Соболев.
— Это-то меня и беспокоит, — вздохнула Евлашова.
Через некоторое время тропинка пропала, и им приходилось уже пробираться сквозь сплошные заросли кустарника. Со всех сторон их окружал величественный в своей осенней красоте лес.
— Соболев, — устало сказала Евлашова, — ты не можешь жить как все нормальные люди, да? Я уже поцарапала себе...
Окончание фразы застряло у Евлашовой в горле. Заросли внезапно кончились, и перед ними предстала картина, которая могла привидеться только какому-нибудь художнику-сюрреалисту, нанюхавшемуся растворителя для красок.
Они очутились на большой поляне, в центре которой располагался настоящий струнный оркестр. Перед музыкантами, одетыми в строгие фраки, стояли никелированные пюпитры, в которых отражалось яркое октябрьское солнце.
Музыканты по команде невидимого дирижёра вдруг вскинули смычки, и лесная тишина взорвалась звуками музыки.
От неожиданности Евлашова застыла на месте.
Трагическая и поразительно мощная музыка — это был вальс из "Маскарада"!!! Тот самый, из её прошлого... Тогда этот вальс играл духовой оркестр на ялтинской набережной, и в тот день она превратилась из гадкого утёнка в лебедя. Тогда, на пахнувшей морем вечерней набережной под звуки этого вальса она, уткнувшись в плечо Соболева, шептала: «Ты будешь со мной счастлив. Вот увидишь. Я буду очень стараться...»
Евлашова вдруг схватила Соболева за отворот куртки и с неожиданной силой рванула на себя:
— Что это? Это ты...ты?! Говори!!!
Соболев поспешно снял с носа только что купленные новые очки.
В сети есть много вариантов исполнений этого вальса - этот мне нравится больше всего. На 3:12 у меня мурашки по коже...
В этот момент мелодия вальса, достигнув своего апогея в оркестровом tutti, под гром литавр была подхвачена мощным звуком виолончельного унисона.
Внезапно в груди Евлашовой с надсадным воем разорвался железный обруч. Из её горла вырвался нечленораздельный хрипящий крик, и она бросилась Соболеву на шею.
— Где ты был? Где ты был?!!
Соболев прижал Евлашову к себе и впился губами в её кричащий рот.
Эдик Розенблат, сидевший в припаркованном на другой стороне поляны автобусе, самодовольно усмехнулся. Такого масштабного проекта у агентства "Гвенделин" ещё не было.
Это Маша Евлашова
