Хиатус длинною в жизнь.

Ведёте ли вы дневник сновидений? Советую попробовать. Я люблю перечитывать свой и удивляться трешу, что происходил со мной на той стороне разума. Это странно, но мне никогда не снились кошмары. Можно ли назвать сон кошмаром, если ты режешь катаной чужих, и тебе ничуть не страшно?

Сон — это искажённое восприятие действительности, наши потаённые страхи и желания. Когда на смене у меня находится время поспать, бывает, от усталости мне снится… работа. Во сне я продолжаю трудиться и начинаю путаться в пространстве, вставая в ночи выполнять назначения. Ещё ужасней, когда меня не отпускает мысль, что пациент умер, и вся бригада начинает реанимацию. Самое страшное во сне, когда он выматывает тебя, заставляет бесконечно трудиться, и, когда ты становишься на пороге пробуждения, он не отпускает тебя и продолжается наяву.

Больше всего в «Берсерке» меня напугала непрерывная борьба Гатса, его постоянно сменяющиеся роли охотника и жертвы. А теперь меня пугает мысль о бесконечной работе Миуры, которая заняла всю его жизнь.

Мы не будем изучать биографию Кэнтаро Миуры, нам достаточно «Берсерка», произведения, которое, словно сон, отражает реальную жизнь автора. Из своей простой, если не заурядной, жизни Миура сплёл чарующую и пугающую историю одинокого, сломленного человека. Своё соперничество с другом, который, по мнению Кэнтаро, превосходил его во всём, он переложил в рассказ о предательстве и мести.

Мы не знаем Миуру как человека, но мы знаем Гатса. Конечно, проводить параллели между автором и героем достаточно опасное занятие, но мы будем аккуратны.  Гатс прекрасно отражает трудоспособность Миуры, его усталость и везучесть, как бы странно это ни звучало. Посудите сами: Гатс — выживальщик, несмотря на все испытания, ему удаётся остаться в живых в любом сражении не только благодаря силе, выносливости и мастерству, но также и удачному стечению обстоятельств, так называемой Причинности.

Если вернуться к автору, мы увидим несколько общих черт: Гатс рождён во смерти (родился у повешенной женщины), прирождённый воин; Миура родился в семье рисовальщиков, прирождённый талантливый художник; Гатс с малолетства занимался фехтованием каждый день и всегда брал меч не по росту; Миура уже в младшей школе (с 10 лет) рисовал мангу для одноклассников. На минуточку, «Миурейнджер» содержит 40 томов.

Сейчас, я хочу обратиться к моему страху. Несколько томов «Берсерка», а это где-то года два-три повествования в мире сеттинга, Гатс скитается по миру, поражённый предательством близкого ему человека, потерявший товарищей, изуродованный телом и душой, его возлюбленная потеряла рассудок. Он отмечен меткой смерти, он – агнец на заклание, жертва, обещанная чудовищам в качестве пищи. Руку ему уже съели, глаза лишили. И метка жертвы привлекает полчища демонов, Гатсу некуда бежать, ему не скрыться. Банально, но смерть идёт за ним по пятам. В арке «Чёрный мечник» мы видим Гатса измученным, усталым и бессердечным, ему попусту нет покоя, он нигде не может почувствовать себя в безопасности. Да, Гатс любит бой, он любит воевать, но смерть людей вокруг него вызывает чувство вины и мучает Гатса, он прячет отчаяние и боль за жестокостью. Гатс смеялся над смертью невинных, чтобы не заплакать. Плакал ли он, когда тушил огонь на себе кровью убитого демонами ребёнка? Может, да, кто его знает.

Изнуряющий путь сводит с ума, и от него нет спасения. После тяжёлого дня, страшного дня, невыносимого, мы прячемся под одеялом. Это наша территория, покой, который нам позволено иметь. Даже двадцать минут сна на кушетке в коридоре – я как огурец! А Гатс? Гатс бежал весь день и теперь бежит сквозь сон. И если в реальности он имеет силы защищать себя, то во сне – нет. Гатс бежит по коридорам: он снова маленький мальчик, он наг, меч с ним, но какой от него прок?  Прошлое, отнятое у него будущее, отнятые друзья давят огромной лапой, и не сдвинуться. И как в насмешку по пятам за ним ползёт выродок, его собственный сын, чья сущность извратилась ещё в утробе матери, под воздействием зла. Никакого покоя. Гатс вскакивает, снова убивает инкуба, демона кошмара, и продолжает свой путь.

Вот, что меня пугает. Меня пугает, когда мой сон, мой отдых воруют. И воруют не какие-то демоны, а я сама. Как это вяжется с жизнью Миуры? Взгляните на беседумежду Кентаро Миурой и «Планетой Манги», состоявшуюся в 1996 году:

«PM : Как вы организовываете ваши работу и отдых? Вы могли бы рассказать о вашей повседневной жизни?

КM: Моя ежедневная программа заключается в следующем: я встаю в семь или восемь часов вечера. Где-то в 8:30, в девять я начинаю работать. Потом ем что-нибудь и снова сажусь за чертежный стол. Я делаю еще одну пауза между тремя, 3:30 часами утра, снова ем и просматриваю видеоленты, которые записал в течение дня. Затем опять возвращаюсь к работе. В шесть часов утра ем что-нибудь и работаю до обеда. Если у меня много работы, я занят до часа, двух или даже трех. Если работы немного, то только до одиннадцати, 11:30. Этот процесс повторяется каждый день.

PM : Вы сами распределяете ежедневную нагрузку?

КМ : Да, если что-то не получается сделать за день, я переношу это на следующий… И хотя моя программа предусматривает один выходной, я никогда этим не пользуюсь. Но если бы я так не работал, то опаздывал бы со сроками. Я довольно быстро справляюсь с карандашом. Но когда использую тушь, работа длится целую вечность.

PM : Сколько страниц вы рисуете в день?

КМ : Рисунков карандашом до шести в день. При таком темпе не успеваешь оглянуться, как месяц проходит. У меня два срока сдачи в месяц. Раскадровку я делаю сверх того, так что это не входит в две рабочие недели. Время для раскадровки, предоставлено мне редактором, г-ном Шимадой, дополнительно».

А вот отрывок из интервьюLe Figaro в 2019 году:

«Миура: *крик страдания* Ааах… Спасибо, что беспокоитесь обо мне. И да, я всё ещё работаю в этом режиме.

Нагасима: Значит, Вы продолжаете рисовать как прежде?

Миура: Физически, я замедлил темп; если я не буду проводить больше бессонных ночей, то и перерывов у меня не будет. Раньше я выстраивал рабочие ночи до сдачи материала так, чтобы у меня появился один или два выходных для покупки фильма в Акихабаре [квартал в Тиёде, специальном районе Токио — прим.пер.], например. Но у меня больше нет сил работать таким образом, и, следовательно, у меня больше нет возможности взять эти отгулы. Мои маленькие минуты отдыха, я представляю, что я беру их, когда я иду поесть с моим редактором или с друзьями, которые пришли со мной увидеться.

Нагасима: И правда, извините нас. Мы не даём вам отпусков.

Миура: Я работаю в этом ритме, потому что мне так нравится. Не стоит беспокоиться обо мне. Наоборот, я думаю, что сейчас мои дела обстоят лучше, чем раньше. Мой рабочий ритм стабилизировался. Я просто стараюсь не переусердствовать, насколько это возможно. И если я становлюсь медленнее, то это просто потому, что я старею».

Благодаря интервью с Миурой, мы знаем, как строился его рабочий день, и, скажем прямо, это пиздец. В Японии, где статус начальника непререкаем, любая работа выполняется идеально, на износ. Это нормально проспать всю ночь в метро, встать и снова идти на работу. Твой босс – это твой даймё, после отчёта за неделю идёт сэппуку? Ну, раз надо, значит надо. И профессия мангаки от этого принципа не отходит.

Да, Кентаро безумно повезло – почти сразу он нашёл издателя, его первым редактором был мальчик-ассистент, с чьей лёгкой руки и вышла арка «Чёрный мечник». Сейчас бы такое не выпустили, а тогда издатели сквозь пальцы смотрели на жестокость сюжета. Конечно, Миура обговаривал сюжет с редакторами, но они, как игрушки, одобрительно кивали головами. У него более-менее присутствовала свобода в повествовании. Но при этом Миура на долгие годы запер себя в четырёх стенах.

«PM : Что вы делаете в свободное время ?

KM : У меня нет свободного времени. В этом году у меня не было ни одного выходного. Скоро я на две недели выйду в отпуск, но я, наверно, потрачу все время на поиски нового дома.

PM : Выходит, вы никогда даже не видите солнца?

КМ : Я наблюдаю восход солнца с моей террасы. Солнце слишком сильно светит, мои глаза этого не переносят. У меня выходит сосредотачиваться только при искуственном свете. Солнечного света я не вижу. Я живу, как вампир».

Также посмотрите на этот комикс, где Кентаро делится со своими переживаниями с Паком.

Конечно, жить, как хиккан, и странствовать по свету с мечом, в погоне за демонами-апостолами, не одно и тоже. А результат? Не думаю, что автор преувеличил, описав в комиксе утрату связи с реальностью и жизнь в галлюцинациях. Когда я писала текст о героине с синдромом Алисы, однажды на смене, пытаясь поспать два-три свободных часа, я испугалась, поняв, что моя рука чувствуется больше, чем она есть. Не приписываю себе диагнозов, но пара таких приходов была. Дописала текст – прошло.

Наша работа – эта наша жизнь. Большую часть времени мы проводим за ней, мы не только получаем за неё деньги, удовлетворение, гордость или прокачку навыков, мы также получаем урон. Здоровье, личная жизнь — всё это может разрушиться, если человек не даёт себе отдыха.

Я люблю «Берсерка», но мне по-человечески жалко Миуру, который начал работу над своим трудом в безумном темпе и так его и не закончил, умерев и потеряв достаточно много простых радостей. Сам по себе трудолюбивый, выносливый и плодотворный, он привык к тому темпу, к которому его принудили издатели.

В одной из глав Гатс, благодаря ведьме Ширке, становится почти невидимым для демонов, а также получает доспех берсерка, который делает его неуязвимым, мощнее чем раньше, но ломает кости, рвёт мышцы и съедает жизнь.

Доспехом для Миуры и была его манга. Она кормила его, принесла славу в Японии и за океаном, повлияла на культуру, придавала ему сил. У него был свой мир, своя история, над которой он работал свободно. Но эта история выжала его до конца, он был заперт в ней, как Гатс в доспехе. Сломалась кость? Не беда, ты в доспехе. Боль не чувствуется в битве, но стоит снять доспех, и она обрушивается с невиданной силой.

Доспехи берсерка отнимают жизнь.

С конца 90-х Миура сбавил темп, выдавая сначала по главе в несколько недель, потом месяцев, даже был хиатус (перерыв) больше года. В начале 2000-х Миура замедляется. Он предоставил Гатсу возможность отдохнуть, позволил ему сон, дал новых друзей и надежду, а в последних главах, в Эльхейме, вернул ему возлюбленную. Возвратив Гатсу надежду и сон, Миура сам начинает жить свободнее, отдыхает за приставкой, ходит в бар с друзьями, вроде как заводит отношения. И себе, и Гатсу он дал больше воздуха.

Я уверена, что мы не достойны финала «Берсерка». Читая последние главы, где Рикерт отправился с кушанскими ассассинами готовиться к нападению на Гриффита; сам Гриффит обзавёлся королевством и непобедимой армией апостолов; Гатс узнал правду о Рыцаре-черепе и доспехах;  я не могла представить, какая битва нас ждёт. До сих пор не могу.

«Всё-таки — это судьба мангаки эры Сёва — умереть за рисовальным столом».

В память о Кэнтаро Миуре.