Но этого маленького нюанса медики разъяснять своим пациентам не стали

Это ей сходило с рук до того самого момента, когда матрос Никита Гаврилин не принес на флагман "звездный коллапс", чрезвычайно опасную, зачастую смертельную болезнь, передающуюся половым путем. Он подцепил заразу где-то в рабочих кварталах Тригона, развлекаясь во время последнего увольнения.

Болезнь была сравнительно новой и вызывалась простейшими инопланетного происхождения. Тяжеловесная армейская медицина не успела включить ее в список программ для волнового тестера и в штатные наборы для ПЦР - определения. У мужчин болячка много месяцев протекала бессимптомно, давая знать о себе лишь неважным самочувствием и розоватыми выделениями из уретры в конце инкубационного периода. Но в конце концов она переходила в стадию "красного гиганта", когда половые органы стремительно набухали, жутко увеличиваясь в размерах. Процесс сопровождался мучительными режущими болями и надолго выводил больного из строя. При отсутствии медицинской помощи несчастный мог умереть.

Иммунитета против этой болезни у людей не было и не могло быть, оттого между заражением и острой фазой проходило ровно 137 дней, причем у любого человека, будь то пышущий здоровьем Геркулес или мелкий задохлик. Оттого "коллапс" звался еще и Пифагоровой болезнью.

Роковой срок в 137 стандартных суток, отведенный болезнью, для Гаврилина закончился  через 5 дней после старта разведчиков. Матрос нес вахту на своем посту в четверной дальномерной второго кормового форта, чувствуя, как зудит его "инструмент". Он уговаривал себя потерпеть, держась за неимоверно распухшее достоинство, обещая "боевому другу" что непременно отправится после смены к фельдшеру. Но боль стала нестерпимой. Гаврилин сполз на пол и тихо завыл.

Экспресс-лечение в виде десятка крепких пинков, примененное прапорщиком Толстолобовым не помогло, и старший поста вынужден был докладывать лейтенанту о ЧП. Известие заставило всполошиться медицинское начальство. Целители матросских организмов без труда опознали симптомы Пифагоровой болезни и доложили по команде.

Главный врач корабля майор Жирков, получив рапорт медиков, тут же побежал докладывать Лихоедову.

Медик сильно рисковал нарваться на кулачную расправу скорого на самочинный суд командира эскадры, однако в случае бездействия, последствия лично для него могли быть гораздо хуже.

Но все обошлось. Бригадный генерал конечно же пришел в неописуемую ярость и приказал любой ценой остановить распространение заразы. А заодно разобраться с виновными как можно жестче.

Воодушевленные словами генерала, медики принялись за карантинные мероприятия по всем правилам эпидемиологической науки. Бордель закрыли, "специалисток по удовлетворению" изолировали.

Было обнаружено, что четвертый женский бордельный взвод в полном составе болен "звездным коллапсом" на разных стадиях. Что соответствовало общей цифре зараженных матросов от 3000 до 4000 человек, если учесть гомосексуальные связи среди военнослужащих. В один момент вся операция оказалась под угрозой срыва. Лидер эскадры вот-вот должен был превратиться в летающий госпиталь, наполненный стонами страждущих.

Медицина не располагала средствами способными вылечить эту болезнь, однако, способы оставить ее развитие были. Стойкий эффект достигался многократным воздействием волновых регенераторов, но с нижними чинами никто возиться не собирался.

"Бой все спишет" - философски заметил бригадный генерал и распорядился колоть всем больным токсиплазмид. Быстро, дешево и неэффективно. Ежемесячные инъекции препарата гарантировали жизнь зараженным в течение нескольких лет, по прошествии которых больные умирали от отравления самим токсиплазмидом.

Но этого маленького нюанса медики разъяснять своим пациентам не стали.