Эрик у шлюхи
Автор: Итта Элиман(прыжок через пару глав. Сразу четыре в работе просто. Чисто для тех, кто любит эмоции и устойчив к безнравственности правде жизни. Одина из линий. Малюсенький кусочек)
В тот последний для них вечер он напился так, что ничего не смог… лежал голый, и слезы сами собой катились в уши.
Она укрыла его шелковым пледом. И впервые за этот месяц подумала: он вполне бы мог быть моим сыном. Вполне. Мог бы.
Жалость пронзила ее. Слепая материнская жалость.
Она забралась на кровать, обняла его. Он неловко ее оттолкнул. Она обняла его снова. Тогда он сдался, уткнулся носом в ее плечо, и рыдания, утробные, низкие, вырвались вон из его трясущейся груди. Он не справился, не удержал боли. Он плакал так отчаянно,что она принялась испуганно, быстро и нежно гладить его по волосам. Шептать:
- Малыш, малыш… малыш…
Когда он затих, то поцеловал ее пьяными губами в щеку и сел. Другой, робкий, несчастный, без бравады и гонора, без единой искры в глазах.
Она подала ему воды и он покорно осушил графин. И проблевался. Прямо на пол. На полосатый коврик.
Она прибрала за ним. Надеялась, что он уснет и ему полегчает.
Но спать он не мог.
Сидел на ее ложе, качался, тер ладонями лицо. Каждый позвонок на его тощей спине покрылся мурашками.
-У тебя есть мама? - спросила она.
Он оторвал руки от лица, взгялул на нее и улыбнулся. Кривой, грустной улыбкой пьяного заплаканного мальчика:
-В яблочко!
Затем он упал на спину и заговорил:
-У нее тоже были белые волосы. И длинные пальцы. Как у тебя. Она умела взять ленту, махнуть ей, и получался бант. Она хорошо пела. А ещё она умела то, чего не следует уметь мамам: копать развалины древнего мира, стрелять из лука, читать на семи языках. Пять из которых - языки древности. Вот так.. так... читать она любила больше, чем готовить… - язык его заплетался… - в этом и была проблема… в этом … была.. проблема…
Он уснул посередине фразы. Она легла рядом и обняла его так, словно укачивала и усмиряла его обиды, льющиеся молчаливыми слезами даже во сне.
Когда он проснулся, то долго лежал, глядя на нее. Она почувствовала его взгляд и тоже проснулась.
- Я больше не буду с тобой спать, - тихо сказал он.
- Не хочешь меня больше? - удивилась она.
- Глупая, - он ласково провел ладонью по ее груди. - Тебя нельзя не хотеть. Ты… бесконечная услада…
- Да уж, малыш, твой язычок откроет любое сердце. Таких балаболов…
- Погоди. Послушай. Я не буду больше спать с тобой совсем по другой причине. Из уважения. Когда-нибудь я стану знаменитым музыкантом, или пиратом, или полководцем, не важно. Я сделаю все как надо. Обещаю. И тогда я приду к тебе и принесу денег. Много денег. Чтобы ты могла жить, как тебе захочется. И спать только с теми, кто тебе по сердцу. Ты этого заслуживаешь…
- Спасибо! - в отличие от него она умела сдерживать слезы.
Она проводила его до двери, обняла и поцеловала в лоб. Высокого, тощего мальчика, с потерянной, но доброй, яркой душой.