Под впечатлением от фонаря на строительном кране;)

 Узкий цилиндр прожектора беспокойно вращается, из металлического чрева рвется сатанинский луч, вспарывающий чернильные громады волн.

 Бушующему, вскидывающемуся лугу из камней нет края: куда не глянь - тебя бросает, крутит и кромсает, словно слюнявыми зубами злой овчарки. Ветер срывает с гребней пену, и она уносится далеко-далеко, словно надеясь на лучшую долю.

 Но только волнам нет дела. 

 Стихия отыграет свой концерт без зрителей, оваций и цветов и уже завтра, может, рассветет, и будет штиль, небо укутается в светло-лазурный шифон, припорошась едва заметным, но гениальным налетом облачков...

 Сегодня - шторм, и горемычный траулер принимает натиск тонн соленых волн на свои борта. Как долго ему хватит сил держать щиты? И доживет ли экипаж... или кости, не погребенные, будут оплакиваться женами и дочерями? И что тогда случится с ними, вдовами, сиротами, когда кормильцы не вернутся? 

 Но только волнам нет дела до того, волнам нет дела...

 Морзянка режет воздух каюты - как будто связь способна остановить неизбежное. 

 «Мы здесь, мы живы», - телеграфируют, держась за стол. 

 Им отвечают волны - всё то же отвечают, без поблажек. 

 «Вижу красный луч, иду по курсу...»

 Ведь морю всё равно: и кто останется и кто уйдет...

 Ведь завтра, может, распогодится, и будет штиль, и чайки закружат над той скалой, где в эту ночь не успокаивается красный луч. А что потом - не важно. И кто потом - не важно тоже. Морю всё равно.