"Перерыв на подвиг": нет, я не забыла

Как только выдаётся свободная минутка, я продолжаю кропать «Перерыв...». Всё лето ушло на выстраивание структуры текста, теперь она есть и можно приступить к самому интересному — собственно к тексту. Впервые я соорудила такой подробный план и пока не знаю, хорошо это или не очень :)

Ариэль не может не показывать неудовольствия, когда Мартина заявляется в гости. Мысль заранее позвонить и предупредить ей в голову не приходит, поэтому Абигайль постоянно вынуждена откладывать свои планы, особенно если это планы заняться чем-нибудь для себя — почитать, посмотреть кино, погулять в одиночестве, пока Ариэль в детском саду. А если дочь дома, чаще всего жертвой Мартины становятся планы пойти вдвоём на прогулку. Несмотря ни на что, Абигайль любит свою малышку, хотя с каждым годом с ней становится всё труднее…

Мартину сантименты не трогают, на на сердитые взгляды Ариэль она не обращает внимания. Однажды Ариэль услышала, как подруга объясняла маме:

— Это просто детская ревность. Ребёнок хочет, чтобы мать всецело принадлежала ему. Хорошо ещё, что ты не живёшь с мужчиной, девчонка бы живо тебя с ним поссорила!

— Но ведь она совсем малышка… — робко удивилась Абигайль.

— Она юный манипулятор, я тебя уверяю, — Матрина выпустила клуб дыма из электронной сигареты. — Приглядись: она знает, как надавить на тебя, чтобы получить то, что хочет.

— Не знаю… я не замечала… — попыталась возразить Ариэль.

— Естественно, — хохотнула Мартина. — Так просто этого и не заметишь!

Это ты манипулятор, думает Ариэль. Бой-баба, нашедшая себя в роли наставницы жизни для нерешительной и слабой женщины, замечательно умеет чувствовать слабинку и давить туда, чтобы получить желаемое. Ариэль-ребёнок просто сердится на неё за это — Аар-дева считает, что это насилие и заслуживает возмездия.

Когда Абигайль вышла на минуту из гостиной, Ариэль заглянула туда. Мартина сидела на диване, сложив ноги прямо в ботинках на подлокотник, и курила так, что всю комнату затянуло дымом. А на журнальном столике у дивана Ариэль увидела два низких бокала и початую бутылку рома. Это уже слишком!

— Мадам Мартина, — сказала Ариэль и отмахнулась от клубов дыма, — вы приходите не вовремя. Мама очень устаёт на работе, а тут ещё вы… Если вы ещё раз придёте без предупреждения, а тем более принесёте алкоголь, в следующий раз мама с вами встретится в синем корпусе Тур-Мадлон.

Мартина даже бросила дымить своей электротрубкой. Мало того что шестилетняя малявка произносит такие речи — ещё и учит жить её, взрослую даму! Но самые первые слова, рвавшиеся на язык, Мартина проглотила. Ещё нажалуется матери, мерзавка… Она постаралась улыбнуться:

— Ой, кто это здесь у нас? Аричка? Приве-ет!

— Меня зовут Ариэль, — холодно сказала Аар-дева. — Вы меня слышали. Всё поняли. Запомнили. Теперь уходите — маме пора на приём к врачу.

Мартина убралась молча, даже не попрощалась с Абигайль. Когда она, грохоча ботинками, выходила на крыльцо, Ариэль разобрала в потоке матерного шёпота удивлённое: «Не рано ли?»

Обдумывать это замечание она осталась прямо на пороге. Рано для чего? Чего ждала эта швабра и в какой срок?

Абигайль выглянула из кухни:

— Ой, а где Марти?

— Она ушла, — Ариэль подошла к маме, обняла за руку. — Всё будет неплохо, мами, всё наладится.

(Мa mie — старинная французская форма, образованная от среднефранцузского ma amie «моя дорогая»; позднее по новым правилам французской грамматики стали писать mon amie.)