До сих пор не ясно. Где тут "Властелин колец" спрятался?

https://author.today/work/140084

Чем занимается мужчина после войны? Когда враг побежден, мятеж подавлен, а буйная река злобы уже прорвала плотину порядка и устремилась по руслу ненависти. Тем более если самые ужасные битвы всегда огибали стороной и ты остался без почестей и славы, прозябать в низкой должности окружённый чуждой тебе землёй.

На помощь всегда приходит выпивка. Горячая, обжигающая глотку и душу, она сперва возносит тебя, наполняет восторгом и благоговением. Укрепляет веру в то, что ты вовсе не прожил жизнь зря, поднимает унылые моменты жизни до небес, а после разрушает твою личность без остатка.

Надсмотрщик Вельш был уверен, что его не оценили по заслугам. Виски и Эль наполняли его мысли шепотом злобы и ненависти. Каждый день он твердил себе, что больше пить не станет. Он желал покинуть север, как можно скорее выполнить указания епископа или вовсе разнести весь рудник к чертям, подвесив каждого подростка.

- Я должен получить хорошую сумму, - твердил он, другому надсмотрщику, - и смогу поехать домой. Вот уже пятнадцать лет, как я не видал мать и всю мою семью. Как только Арьен заплатит, я покину это проклятое место.

Закутавшись в плащи, они часто и много пили из своих фляг, укрываясь от налетевшей вьюги. Иногда щурясь поглядывали на часовых, после бросали презрительные взгляды на рабочих, и тут же забывали, продолжая толковать о своем.

- Сомневаюсь, - отвечал второй. - Арьен посылает в лес отряд за отрядом, новые Храмовники прибыли в Хаммерколь. Что-то намечается, Вельш. 

- К чёрту! эти свиньи так набили бока, что когда они зайдут в глубину леса мы ничего не услышим кроме визга! - отмахнулся надсмотрщик, его взгляд помутнел, а лицо выражало злобу. - А после все будет как есть, только я уже буду на корабле с бутылкой хорошего виски. 

- Я уже не верю, что покину это место, Вельш. Раньше я был полон сил.. но эти земли выжимают из меня жизнь, за десяток лет мы так и не подавили их, даже эти детишки.. - казалось по его телу пробежала дрожь, - посмотри в их глаза, они все так же полны сил и ненависти. Мы никогда не дождемся перевода из этого места...

- Нет! - отмахнулся Вельш. - Скоро все закончится. Вот увидишь.

Каменоломня у деревни Берг обладала лучшим камнем на территориях Норланда. Каждый день здесь трудилось множество окрестных деревень, они стекались от окраины леса вплоть до Ледниковой границы. Все рабочие лишь подростки, да дети...

Деревня Берг не один век скрывалась в тени Туманного леса и под волчий вой рождались там воины. Они отправляли к берегам, заполняя румы драккаров, во славу ярлов, для великих богов. Древняя и могущественная сила поила северян, гнала их могучие тела навстречу битвам среди дальних, неизвестных берегов. Но теперь, в деревне не осталось воинов, лишь исхудавшее вымирающее наследие.. Тряпье на их телах с трудом спасало от сильного ветра, прищурив голубые глаза, подростки стойко откалывали огромные куски камня, волоча на своих плечах поражение предков. 

Многие из них все чаще косились на своего вожака. С каждым ударом Уль все сильнее прикладывался к кирке, и с каждым ударом бубня что-то себе под нос, бросал гневные взгляды на стражу.

- Ссс... Уль! Хватит! - чуть слышно буркнул парень помладше.

- Вот именно! Хватит! - возмутился вожак со всей силы ударив по камню. - Сколько можно терпеть!

- Оставь его, Рун! - рявкнул третий. Олаф всегда присматривал за другом и не желал быть на поводу любого из окружавших их подростков. - Пусть себе бурчит.

Тревога была уместной. Недоверчивость и осторожность являлись свойствами необходимыми для существования. В любой час сильный брал у слабого, а хозяин убивал непокорного слугу.

- Мы тут все вскоре умрем, - не унимался вожак, - они убили наших родных, а мы еще работаем для них, строим стены и поганые дома для чужого Бога.

- Вельш из-за тебя нас прикончит, - чуть ли не шепотом сказал Рун, с опаской поглядывая в сторону пьяного надсмотрщика. 

Уль осмотрелся и скрытно махнул вожакам других деревень. Другие, погодя, ответили тем же.

- Что ты задумал? - спросил Олаф. Ему все это не нравилось. Рун предчувствуя беду, усерднее взялся за работу. 

- Я выберусь отсюда! Все мы сбежим! - обернувшись ответил Уль, в его глазах читалась злоба и отчаяние. - Но не сегодня... нет...

Олаф не ответил, с тоской слушая, как ноет лес под морозным ветром и часто стучит металл о камень.

Долго он пытался отвлечь себя работой, но мрачные раздумья о словах вожака не выходили из головы. Верно, Уль прав, не протянут до следующей зимы, а если и протянут, то намеренно убьют. С детьми управиться легче, а рынок рабов все так же переполнен рабочей силой. Тому свидетельствовали все новые и новые лица, что сменяли подростков из других деревней. Лишь Берг ещё стоял на ногах... но и он все чаще лишался друзей.

Мысль о побеге не раз приходила в голову даже Руну, но казалась чем-то нереальным. Все то немногое, что видели дети за свою жизнь, это стены деревни и ненавистные рудники, а все о чем слышали от взрослых, казалось еще более невозможным. Достаточно посмотреть на то подобие жизни, что царило среди их народа.

Но к старикам Олаф прислушивался, повидавшие на своем веку, многие из них были воинами и путешественниками. Они рассказывали о неимоверных существах и подвигах, о богах и героях, о мире где правил истинный конунг (король) и народе, не преклоняющем колен. Они верили, что эти времена еще вернутся, но говорили о них шепотом и с трепетом, как о самой заветной надежде.

Между тем буря усилилась. Караульные не желали потерять работников из виду и приняли решение на сегодня сворачиваться.

- На сегодня все! - объявил надсмотрщик. - Арн, Дэйл, Боун, забирайте своих щенков, а не то подохнут раньше часу. Возвратимся как кончится буря.. Эх, жаль на них хлеб за зря переводить.

- Выпивка с тебя, Вельш! - напомнил надсмотрщик с другой деревни. 

- С вами забудешь...

Хоть до деревни Олафа рукой подать, дорогу замело настолько, что добраться стоило неимоверных усилий. Тем более что Рун, был не в силах справиться сам, и часто приходилось помогать товарищу сделать ещё шаг. Он что-то бормотал о теплой кровати и еде. Казалось парнишка бредил, но Олаф не мешал ему, сам погрузившись в размышления, он старался позабыть о ноющем теле и крепком морозе.