Женщина в синем

Таскаю сюда потихоньку отрывочки, не вошедшие в основной текст "Времени". Та-самая-сцена-с-платьем, которая обязательно должна быть в любом уважающем себя ромфанте (но у меня не ромфант, мне можно и без такого, по крайней мере, официально!). 

* * *

Зеркало отражает непривычный, чужой почти облик, и оттого всматриваться в него - словно в портрет незнакомки, что глядит из резной рамы в комнату из иного - более счастливого, несомненно, времени. У женщины в отражении то же смуглое лицо с тяжёлым подбородком, но - сложная причёска, убранная нитями речного жемчуга, и одета она не в суконную куртку с закатанными рукавами, а в переливчатый синий шелк такого ясного и глубокого оттенка, как море в летний день.

- Тебе нравится? - Тильда оборачивается к Саадару, и он подходит сзади и обнимает - очень осторожно, чтобы не смять пышные рукава, не зацепить тонкое кружево - пену у каймы лазурных волн.

- Очень, - в его взгляде лёгкая растерянность - он никогда не видел ее в таком наряде. Касается плеча. - Ты...

- Я не носила ничего подобного лет двадцать, - Тильда улыбается и ему, и отражению. - Совсем забыла, как это непросто!

Она расправляет складки на юбке, не веря, что это - не самое роскошное, без золотого и серебряного шитья, без самоцветов, очень строгого силуэта платье - на ней и ей принадлежит. Оно сшито по адрийской моде - с низким вырезом и пышной юбкой - его словно не портной шил, а зодчий. Сложность его кроя ничем не уступает сложности планировки здания, а внешняя простота - той самой гармоничной простоте, которой не нужны никакие украшения.

- Когда я тебя увидел, узнал, что ты ниарх, я думал - ты такие каждый день носишь, - Саадар восхищённо гладит нежную ткань.

- А потом разочаровался? - Тильда смеётся.

- Понял, что тебе они не нужны.

- Но в императорский дворец нельзя прийти в штанах! Увы, я невозможно банальна! И иногда ничего не могу с этим поделать.

- Ты - невозможно красива в этом платье, и с этим ничего не нужно делать! - горячо заверяет ее Саадар, у его смеющихся глаз собираются лукавые морщинки: - Но без него... - Он наклоняется, чтобы поцеловать, но тут же за приоткрытой дверью звучит сдавленный смешок - и кто-то быстро удирает прочь.

- Эвелин, - Саадар улыбается.

В дальней комнате обреченно подвывает кот.

- Пойду спасать Черного, чего доброго, Эви привяжет ему на шею ленточку и будет таскать по дому, - Тильда полузабытым движением подбирает пышные юбки - жаль, что она не сможет танцевать: с годами колено болит все сильнее. - Я бы хотела, чтобы ты был там, - в дверях она останавливается, и женщина в зеркале напротив тоже замирает, полуобернувшись.

- Я знаю. Но ведь это не я построил купол Эльи Веспы!

Тильда чуть кивает и ему, и женщине в зеркале.

- И все-таки...

- Все-таки перестань уже беспокоиться за меня, - Саадар смеётся. - Если я случайно разобью там какую-нибудь фарфоровую плевательницу, то вовек потом не расплачусь! И знаешь что?

- Что же?

- Повеселись как следует! А потом мы выпьем вина, как тебе? Не у каждого солдата жену награждает сама императрица.

Она обнимает Саадара, целует нежно колкую щёку и сухие губы, но жалобный вопль кота прерывает поцелуи, и Тильда высвобождается со смехом.

Чёрный, конечно, спасён, Эвелин, несколько пострадавшая от когтей, обиженно сопит под столом, и всё идёт так обыкновенно!..

...Тильда снова улыбается зеркалу, надевая серьги - и оттуда, из мутной, подернутой патиной мглы, смотрит - всего лишь миг! - шестнадцатилетняя девушка, которая когда-то решила, что обязательно станет настоящим мастером.