Новороссийская губернская тюрьма-3

Имеющееся в архиве дело №1497 несет в себе ценную информацию, ибо эта книга учета арестованных, использовалась как при ВСЮР, так и после установления Советской власти. Записей об арестованных, относящихся к периоду ВСЮР, имеется  297.

 Записей о побегах  первоначально было 32, но в ночь с 20 на 21 февраля по старому стилю распропагандированные надзиратели Игнат Сидорчук и Федор Герд устроили массовый побег заключенным.[1] Ориентировочно их было около 30(судя по записям в книге). Хотя в ряде книг названы цифры и до нескольких сот бежавших.Много людей было освобождено из тюрьмы 6-7 марта (по старому стилю)- красные войска вошли в город буквально вскоре. Часть записей имеет вид: «забран в контрразведку», что может означать и смертный приговор.

После этих записей несколько страниц пропущены и начались записи советского времени. Первая запись об арестованном датирована 20 марта 1920 года. В Советской России  пользовались новым стилем, но какой использован здесь,  неясно. Если новый, то  это третий день после взятия города.

Этот первый арестант имеет запись о выбытии - «отправлен на работы в Абрау-Дюрсо». К этой записи еще стоит вернуться. Всего записей об арестованных до 31.12. 1920 года 1588.

Авторами проанализирована первая сотня записей.  Из тюрьмы выбыло из них 25, в том числе один в больницу, 7 на гауптвахту, один в дисциплинарный батальон, в особые отделы отправлено 6, в ЧК- 4,в ревтрибунал 4, один на общественные работы, один на работы в Абрау-Дюрсо. Как выяснилось, в Абрау-Дюрсо находился лагерь принудительного труда (он же концентрационный лагерь, ибо в те дни это были синонимы).

  В 1921 году записи начаты с номера 1, и таких записей по 11.04. 1921 год насчитывается 850,на чем  книга учета закончена. В этих записях уже имеется один случай записи о расстреле заключенного (запись №29, расстрелян 5.02. 1921 года). Есть записи об отправке в лагерь в Абрау-Дюрсо.   Там  осужденные по приговорам к принудительным работам работали на виноградниках и постройке зданий.

Таких автором насчитано 78 человек

Как выяснилось, часть осужденных из Новороссийска отправлялись в иные концентрационные лагеря, например в Юзовку, Казань, Холмогоры (тогда в документах писали «Холмогор»)

В газете «Красное Черноморье» от 24.11. 1920 года  опубликованы решения о том, что ряду заключенных снижены сроки пребывания и даже вовсе прекращены (согласно амнистии).[3]

В пункте 36 Воронову Ивану сокращен срок наказания на одну треть плюс режим был изменен на режим без содержания под стражей, о чем и сообщено в Юзовский лагерь.

В пункте 18 Гатцуку Владимиру, приговоренному к 3 годам концлагеря за сокрытие офицерского звания, вообще наказание снято.

В пункте 21 Анне Егоровой за выдачу белым своего мужа-матроса срок наказания снижен до 1 года концентрационного  лагеря. Кстати, она содержалась в Новороссийской тюрьме с 26.06. 1920 года по 25 января 1921 года (личное дело № 333). Выдача мужа-матроса в августе 1918 года могла означать для него мучительную смерть, вплоть до закапывания живьем в землю.

В фонде имеются также личные дела заключенных, но многие из них находятся в плохом состоянии.

Автором изучено два дела  из  числа находящихся в лучшем состоянии. Это дело №744 на Якова Филипповича Купро, находившегося в тюрьме по обвинению в дезертирстве (точнее, неявке из отпуска). Ему был дан  3х  дневный отпуск, из которого он не вернулся. Он был арестован в родной станице и обвинен в дезертирстве. Купро свое невозвращение из отпуска мотивировал заболеванием тифом, но местная власть сообщила, что он болел не несколько месяцев, а несколько дней.   В Новороссийской тюрьме он находился с 24.06 по 25.07. 1920 года, когда ревтрибунал при 22 СД  9 армии приговорил его за дезертирство к пяти годам принудительных  работ. Во время нахождения Купро в тюрьме в город приехала его жена, которой были даны два свидания с мужем.

И дело №800 на Николая  Ильича Николаиди, обвиненного в службе в белой контрразведке в качестве офицера. Дело начато 20.09.1920 года, окончено 5.11.1920 года.

Первоначально коллегией Черноморской ЧК 16.10.1920 года он признан виновным и приговорен к ссылке в г. Холмогор (так в тексте) до конца гражданской войны. И даже было отвечено на запрос заведующего губернской тюрьмой, что дело закрыто и пересмотру не подлежит.

Но 30 октября 1920 года состоялось заседание коллегии Черноморской ЧК (двое членов участвовали в предыдущем решении), которое признало обвинение в службе в белой контрразведке неосновательным и дело прекратило.

Следовало бы прояснить еще такой вопрос: насколько значительны цифры арестованных в советский период? Как мы видим, цифры хотя и несколько превосходят цифры 1914 года, но разительного контраста с  ним нет.

Следовало бы добавить, что при эвакуации ВСЮР  Новороссийска эвакуация  была проведена  хаотично, на берегу остались невывезенными тысячи человек, от рядовых казаков до лиц высокого происхождения. Кроме того, в Новороссийск в советский период освобождения начался приезд вернувшихся бывших врангелевцев, воспользовавшихся амнистией, солдат царской армии, воевавших на Балканах, бежавших от геноцида турок понтийских греков. Все это многие тысячи людей, зачастую без документов, со сложными биографиями и не всегда понятным поведением. Рядом находились казачьи станицы, чье население относилось к Советской власти  очень неоднозначно.

Кроме того, можно провести сравнение с другой губернией того времени - Кременчугской.

Сам  город Кременчуг перед ПМВ имел населения столько же-66 тысяч человек, но в 6 уездах Кременчугской губернии населения было раза в три больше,чем в Черноморской.

Согласно книге задержанных Кременчугского губернского управления милиции, за период с 25.01.1921 года по 31 декабря 1921 имеются 843 записи о задержанных (записи номерами с 531 по 1374). С 1 .01. 1922 года по 30.05. 1922 года их было 981 человек.

Часть их них была отправлена в концентрационные лагеря губернии, которых насчитывалось два - в самом губернском городе и в Черкассах. Находящихся в концлагерях насчитывалось за период с 1920 по 1922 год около 750 человек, причем максимальное количество заключенных в Черкасском лагере не превышало  одномоментно 110 человек, а в Кременчугском 156.[6]

Дальнейший период истории тюрьмы в документах освещен недостаточно. Встречаются лишь документы Черноморского окружного исполкома о плохом состоянии построек ее и  трудностях с расквартированием конвойного подразделения из-за этого. Имеется также архивное дело о передаче в аренду пивоваренного завода коллективу ДОПР (возможно, с целью использовать доходы  от аренды  для ремонтных работ, так как в предыдущих документах найти средства на ремонт не смогли ни город, ни центр). 

Автор в статье попытался сосредоточить свое внимание на освещении малоизвестных эпизодов гражданской войны и  по возможности воздержаться от  субъективных оценок.

Автор также выражает свою благодарность сотрудникам Полтавского областного и Новороссийского архивов за помощь в работе с архивными материалами.