Немного об учителях

Расчерчивая вольтамперограмму или готовя раствор:
— Ой ты ж, Галю, Галю молодая...

Включая потенциостат (обязательно, ритуал):
— Раз, Самоделкин — газ!

Рассматривая сложно искривлённую дулю, которую в очередной раз нарисовал нам самописец:
— Да это же государственная прЭмия!

На вводной по технике безопасности (перед нами, блин, такими опытными, в семи щелоках тёртыми, в трёх кислотах мытыми четверокурсниками):
— Что вы будете делать, если вместо химических перчаток наденете монтажные, и за раструб зальёт концентрированная азотка?
Мы такие, скороговоркой:
— Промываем проточной водой пять минут, затем обрабатываем раствором 3% соды...
Он так, ме-е-едленно:
— Не-е-ет, вы ничего этого не делаете... Вы вынимаете из монтажной перчатки руку, с которой уже слезли кожа и мясо, и горько плачете: «Ну почему я не соблюдал технику безопасности?!»

Вот он какой, Виталий Никифорович, мудрый дед с тщательно отрепетированными простецкими манерами и сельским говорком. Мой учитель. Хитроватый, компанейский, не пускавший в душу никого лишнего. Он неплохо играл на скрипке, отлично знал классическую музыку и классическую литературу. От его баек невозможно было не покатываться от смеха. Я их помню, почти все.

У него была замечательная любящая и любимая семья, с внуками и даже правнучкой. Он настоял на том, чтобы жить (доживать) одному.

Он попал под последний фронтовой призыв, в 44-м, совсем сопляком воевал на Дальнем Востоке. Он поднимал производство после войны, продолжая воевать с номенклатурными идиотами, которые не понимали, почему в гальваническом цеху нельзя заменить медную проволоку, на которой развешивают обрабатываемые детали, на бечеву. С ним нельзя было не считаться.

Но при всём при том на открытый конфликт Виталий Никифорович шёл редко.
Он всегда был немного трикстером, мой В. Н. Даже догорая от скоротечного рака, пытался обманывать меня, говорил, что это так, старость как старость. А я делала вид, что верю, хотя видела смерть за его плечом.

Он пожалел меня, никому нафиг на кафедре не нужную, и научил всему, что я могу делать руками по основному месту работы. Просто так, по доброте душевной. Он многим помогал просто так, щедро раздавая знания и своё время. Я подобрала, что смогла, но как же этого мало!.. Полтора года — ничтожно мало для выучки. Я не стала учёным в том смысле, который вкладываю в это слово. К лучшему или к худшему — не знаю даже, просто факт.

Включая потенциостат, я взываю к Самоделкину. Напеваю про Галю, когда не ладится работа. Пугаю студентов инфернальным техбезом.

Мне вообще везло на учителей.

2014