"А не графоман ли я?"

Как заметил однажды популярный блогер Василий Федорович (ныне отбывающий срок за руководство ОПГ), для девочек в определённый момент времени важно задать себе вопрос «А не блядь ли я?» и получить на него отрицательный ответ. 

Похожим вопросом в определённый момент времени задаются начинающие писатели. 

— А не графоман ли я? 

Начинающие авторы, подобно девочкам в пору подросткового промискуитета,  хотят получить вдохновляющий отрицательный ответ: нет, конечно, нет, как можно было такое подумать!

Вот только есть одно затруднение. 

Никто не знает, что такое графомания. 

То есть, конечно, можно сочинить определение и придать ему наукообразную форму. 

Графома́ния (от греч. γράφω — писа́ть, чертить, изображать и греч. μανία — страсть, безумие, влечение) — патологическое стремление к многописательству,  к сочинению произведений, претендующих на публикацию в литературных изданиях, псевдонаучных трактатов и т. п., 

— глаголет Википедия, ссылаясь на Психиатрический энциклопедический словарь. 

Красиво завёрнуто, правда?

Но ничего не объясняет. 

Как понимать «патологическое стремление к многописательству»? 

Если подойти к вопросу со звериной серьёзностью, то в писательстве как таковом можно усмотреть патологию. 

Просто представьте. Взрослый состоявшийся человек вдруг усаживается за стол, открывает тетрадь (или файл на компьютере) и принимается описывать приключения несуществующих людей (или вовсе нелюдей) в несуществующем мире. Придумывает им внешность и характеры, примеряет разные образы и в конце, бывает, так вживается в воображаемый мир, что возвращаться в обыденность ему не очень-то и хочется… Шизофрения, как и было сказано! 

Да, дамы и господа, с точки зрения вульгарной нормальности любой сочинитель — поехавший. А создателей фантастических авторских миров пора сдавать в дурдом особого режима. 

Вот ещё пассаж из википедийной статьи про «графоманию»:

Страдающий графоманией может сочинять «научные труды» в областях, в которых не разбирается, писать художественные произведения при полном отсутствии каких бы то ни было творческих способностей.

Чушь. Никто не станет писать научный труд в области, в которой не разбирается. Можно быть недоучкой и дилетантом, можно иметь поверхностные и недостоверные сведения. Но, если некая область научного знания вам совершенно чужда, вы, читатель, не станете «сочинять научные труды».

Если вы до сего момента не слышали о такой науке, как физика почв, вы не станете сочинять монографию о влагопереносе в замерзающих почвах. Если вам ничего не известно об истории древней Индии, у вас не возникнет «патологического стремления» написать эссе о дравидийских империях… И так далее.

А с «творческими способностями» всё ещё интереснее. Минимальные способности к творчеству есть у любого человека, если только он не страдает идиотией. Правда, лишь единицы из тысяч способны сотворить словесный образ, который вызовет отклик и интерес у незнакомых людей. Это как с бегом: рекордсменов и чемпионов единицы, профессиональных спортсменов тысячи, но бегать, плохо или хорошо, могут все, у кого есть ноги и не повреждён позвоночник.

Слово «графоман» не имеет научного толкования и является наукообразным синонимом выражения «плохой писатель».

А если выражаться честнее — «писатель, который мне не нравится». 

Кого в нашем обиходе клеймят «графоманами»? 

А кого попало. Часто такой комплимент получают малоизвестные авторы. Вот только слава и успех не пропорциональны уровню литературного мастерства. Гуглим запрос «писатели, прославившиеся после смерти» и просвещаемся. Но и судьба тех, кто добился признания при жизни, вдохновляет не всегда. Солнце русской поэзи и Наше Всё  Пушкин мог только мечтать о популярности своего современника, Осипа Сенковского, творившего под псевдонимом Барон Брамбеус. Говард Лавкрафт, доживи он чудесным образом до рубежа столетий, стал бы миллиардером, но при жизни он нуждался в деньгах, несмотря на известность. 

На АТ есть множество ярких, самобытных авторов, которые не клепают серии романов и не покупают рекламу; их произведения несут отпечаток высокого мастерства, но они практически неизвестны за пределами круга нескольких десятков поклонников. 

Ещё графоманами называют писателей, чей профессионализм вызывает сомнения. Малограмотных, косноязычных, не умеющих продумать сюжет и образы… Вот только эти бездари, лепящие штамп на банальщину, создатели картонных героев, делающие четыре ошибки в известной назаборной лексеме, не знающие «матчасть» от слова «совсем», сплошь и рядом добиваются успеха. Они пробиваются в топ литературных площадок, их издают крутые издательские дома, по ним снимают сериалы. 

КАК?

По-разному. Кто-то вложил бабушкино наследство в рекламу. Кто-то занёс бабла авторитетной писдочке-критикессе. У кого-то троюродный дядя ходил в ленинградскую школу самбо. Кто-то в числе первых подсуетился с новеллизацией компьютерной бродилки или, уловив направление державных ветров, отправил менеджера-попаданца к Сталину. Кто-то выехал на чугунной заднице да на поговорке «будь проще, и люди потянутся», выдавая ежедневно по двадцать тысяч килознаков с клиффхэнгерами и кошкодевочками. 

Когда каждый месяц на карточку падает полтора-два миллиона, вам всё равно, как вас называют. Хоть графоманами, хоть бармаглотами. 

Подведём итог. Если вас всерьёз волнует, не графоман ли вы, успокойтесь: графоманом могут назвать любого автора. Безотносительно его жанровой специализации, мастерства и успешности. Это просто ругательство. Если кто-то скажет, что в прошлом знал вашу мать, вы пропишете ему в челюсть, а не предадитесь мучительным размышлениям: «А вдруг мама чтото от меня скрывает???». То же касается писательства. Решите для себя, стоит ли вам заниматься литературой, и если стоит, то в какой форме, и просто следуйте своему решению.