"Хорошая литература" - существует ли она?

Хотел написать коммент - ответ на блогопост Олега Авгурова "Что такое хорошая литература?" - ссылка - https://author.today/post/199842 , но решил оформить своё мнение отдельным блогопостом.

Умм. Возможно, для себя вы и разобрались. Но ваша позиция, увы, не является неуязвимой. 

Давайте обратимся к употреблённым вами терминам.

Начнём с "для меня эталоном литературы является общепризнанная классика, в первую очередь, русская, ну и затем - иностранная.". Вообще-то реально никакого общепланетного и уж точно общечеловеческого "эталона литературы" не существует. Даже китайцы с их миллиардным населением не смогли продвинуть своего весьма современного и вменяемого текстописателя на уровень общечеловеческого признания. Следовательно, работы-тексты за авторством этого текстописателя, как бы хорош он ни был, как специалист и как человек, не являются эталоном общепланетной и общечеловеческой литературы. Смею думать и имею для этого основания, что и в масштабах китайской территории и китайского населения тексты этого текстописателя эталоном китайской литературы не является. Как-то сложновато воспринимается единственный текст в качестве эталона. А когда текстов-эталонов много, эталонность, увы, неизбежно превращается в фикцию. 

Так что на самом деле общепланетных, региональных и даже областных эталонов литературы не существует в реальности в принципе. Есть только некие тексты, находящие признание и почитание среди членов строго определённой и крайне немногочисленной "группы товарищей".

"Общепризнанная классика" - это ещё большая фикция, поскольку на уровне планеты и человечества нет строго определённой совокупности художественных текстов, которые бы любой человек-землянин с детского сада и до вуза изучал бы конспективно, как труды классиков марксизма ленинизма изучали "советские" люди и знал бы как христиане знают "Отче наш" - наизусть с любого места. Даже на региональном уровне такого единства, какое предусматривает некая "общепризнанная классика", увы, не существует. А на областном - тем более. Так что и в этом случае "общепризнанная классика" - хоть иностранная, хоть отечественная, скукоживается по уровню признанности до степени признаваемости той же "группы товарищей" - весьма нестабильной, неоднородной и не отличающейся алмазной твёрдостью и определённостью убеждений и предпочтений.

Вы, уверен, видели тома "Библиотеки всемирной литературы". Вы, надеюсь, понимаете, что на планете найдётся крайне мало людей, которые бы знали конспективно содержимое всех этих томов и признавали бы именно все эти тексты мировой литературной классики на протяжении, скажем, восьми десятков лет. Любая литературная "классика" отбирается некоей узкой "группой товарищей", состоит из весьма спорных по качеству, влиянию и значению текстов и служит - и своими частями, и всем своим массивом - весьма ограниченному спектру целей и задач.

"... герои получились какими-то плоскими, неживыми." Да, для человека, который прочёл - в силу самых разных причин и обстоятельств - мало художественных текстов, очередной художественный текст, прочитанный даже по диагонали, может быть "откровением", увлёкшись которым, такой человек не заметит многих огрехов как текста, так подтекста и затекста и надтекста. Но - чем больше художественных текстов - пусть и только на своём родном языке - прочтёт человек, тем в большем количестве текстов будет для него проступать "плоскость", "неживость" как персонажей и героев, так и действий помыслов этих персонажей и героев. Потому что на самом деле жизнь человеческая - удивительно стандартна. И весьма ограничена в палитре своих прежде всего внешних, да и внутренних тоже - проявлений. 

К тому же любой человек - реальный прежде всего - не остаётся неизменным ни физически, ни психически. Но все эти изменения тоже предельно стандартны и даже очень предсказуемы. Именно в этой стандартности и предсказуемости и кроется причина обвинений, сыплющихся на многих текстописателей со стороны читателей в картонности  и нежизнеспособности выписанных ими персонажей и героев. Ну невозможно в человеческой литературе любого уровня измыслить и представить некую нечеловеческую логику. Более того - нестандартную человеческую логику тоже часто представить и измыслить невозможно по причине ограничений, накладываемых местными и региональными традициями, обычаями, моралью, нравственностью, писаным законодательством. Даже обряжение человеков в шкуры и скафандры "инопланетян" и "иновременцев-землян" не помогает нисколько.

Да, можно описать некие изменения, происходящие в психике, в морали, в нравственности человека, ставшего волей текстописателя персонажем некоего художественного письменного повествования. И что? Эти изменения вполне укладываются в общий ряд прогнозируемых и предсказуемых, а потому возможных и обычных. Возьмём двух персонажей - Данко и Павку Корчагина. Да, для определённой и даже относительно значительной части людей самого разного возраста эти люди будут долгое время крайне положительными примерами. Да, они менялись, когда постепенно, а когда круто и быстро. Но их изменения были именно стандартны и предсказуемы, они были зажаты в рамки "текущего момента", они представляли только один вариант из ограниченного числа запрограммированно-возможных вариантов изменений. В очень значительной мере эти персонажи - как и реальные люди - предстают "рабами момента". Они выполнили строго локальную задачу - полностью или частично - тут можно спорить бесконечно - но в целом они не вышли за рамки ограничений, не стали чем-то большим, новым, лучшим. "Ради этого кусочка картона - не пожертвую здоровьем" и "Человек подошёл, наступил на догорающее сердце и оно рассыпалось" - за дословную точность цитат я не ручаюсь, привожу по памяти, но эти два момента полностью перечёркивают все потуги обоих "крайне положительных" персонажей. 

Вместо глобальных изменений психики и физики людей на региональном, а то и общепланетном уровне читатель видит перед собой пример не всегда безусловного  и полного решения узкой, имеющей крайне ограниченное значение задачи. Так подспудно людей - вроде бы грамотных и образованных - на самом деле приучают жить "в отсеке сегодняшнего дня". И потому путь к читателю находят такие тексты, как "Война и мир" Толстого, где "отношеньки" затмевают главное - путь к непрерывному совершенствованию и развитию любого рождённого и живущего человека, где метания и духовные страдания и борения персонажей выглядят как биение мух об оконное стекло - с равнозначно спорным результатом. И потому для Достоевского даже - человек остаётся тайной, потому что вынужден метаться между "тварью дрожащей" и "право имеющей" личностью. Потому персонажи Ивана Ефремова крайне часто выглядят крайне ограниченными, несамостоятельными и даже психически неразвитыми, несмотря на весь набивший оскомину антураж "космическо-коммунистического далёка". 

"от полной ненависти к Автару он переходит к тому, что начинает помогать Аангу победить собственного отца!!!". Угум. Да, показано кардинальное и весьма заметное изменение личностных настроек персонажа. И что? Что тут такого эпохально-нечеловеческого-то? 

Помнится, некий украинец-казак-бурсак Андрий ради любви к полячке-панночке сумел как-то реально презреть интересы Украины и казачества. И что он получил в результате? Часть - и заметную благ цивилизации насовсем и в большом количестве? Что получил Тарас Бульба, готовый вроде бы душу прозакладывать ради счастья Украины и желающий использовать для достижения этого эфемерного счастья даже ресурсы и возможности обоих своих сыновей? 

Даже беспощадность Гоголя, показавшего смерть Тараса Бульбы на костре не решает, как оказалось проблему. Ибо пожилой Тарас оказался физически немощен и откровенно слаб, чтобы понять: у сыновей свой путь и они не обязаны и не будут всегда, везде при любых обстоятельствах класть силы, время, жизни ради отцовских интересов, которые оказываются слишком нечёткими и слишком эфемерными. А значит, крайне трудно достижимыми даже в масштабах жизни одного-двух поколений. 

Получается, что Тарас - вроде бы сильный лидер и профи-воин в масштабах казачества - не смог воспитать своих сыновей должным образом? Это что, эпохальная новость? Нет, это стандартный вариант развития ситуации. Да, сыновья оказались разными по своим настройкам относительно целей своей жизни и деятельности, но что тут необычного? Кроме драматургии момента - ничего. Снова замыкание на проблематике текущего момента, ибо ни Бульба, ни его сыновья, ни другие казаки в массе своей так и не смогли выйти - ни телесно, ни духовно - за пределы "отсека сегодняшнего дня".

"Убийству, победе он предпочитает собственную гибель... Именно такая сложность выбора, именно степень изменений ГГ определяет драматургию." Кгм. Какая здесь драматургия, простите? Элементарная неспособность и неготовность персонажа, представляющего вроде бы реального человека выйти за пределы однобокого, убогого и крайне ограниченного в ряде смыслов, пути. В чём здесь сложность выбора, если персонаж элементарно мечется из одной крайности в другую крайность, ведь ни убийство оппонента, ни собственная гибель в конечном итоге не решают ничего, кроме весьма ограниченной, частной задачи текущего момента. А ситуация в целом - несмотря на весь вроде бы трагизм - остаётся прежней: сосуществуют и будут сосуществовать равномерно и равноценно три пути: "да", "нет", "не знаю".

" если есть стремление привнести что-то новое, коснуться областей и тем доселе неизведанных". Угум. Проблема в том, что в силу вышеизложенной стандартности, предсказуемости и ограниченности человеческой жизнедеятельности таких областей и тем нет. Практически любой момент человеческой жизни рассмотрен писателями хотя бы бегло. Так что никакой особой новизны увы, тут нет и не будет. 

Надо учитывать и то, что многие художественные тексты - в силу навязанных правящей "группой товарищей" некоему человеческому сообществу рамок - элементарно не доходят до массового читателя - вспомните хотя бы советский "самиздат". Но даже он в масштабах планеты не решал задачи и проблемы массового реального духовного, а следовательно и физического совершенствования человека. Потому  чтение худлита из средства и способа самосовершенствования личности человека быстро превратилось в разновидность пассивного отдыха для множества людей. И "милорд глупый" быстренько трансформировался в "туповатого манагера". И - ничего в принципе реально не изменилось.

Современные нам с вами компьютерные технологии могут с лёгкостью доказать, что в худлите современности нет ничего, что так или иначе не было бы затронуто, рассмотрено и препарировано в худлите любого уровня прошлых времён человеческой общепланетной истории. Сегодня сваять худтекстик и представить его широкой общественности может практически любой человек, умеющий сносно писать и читать. Увы, это данность нашей современности. 

Раньше не было такого большого количества стремящихся и пытающихся изведать на себе, что такое быть писателем. А сегодня многие люди успешно совмещают писательство с одним или несколькими видами оплачиваемой деньгами деятельности. Но при этом мнящие себя писателями люди не сориентированы на то, чтобы стать реальными "инженерами человеческих душ". Они чаще всего стремятся и пытаются самовыразиться, полагают, что писательский труд не требует ни больших материальных, ни больших финансовых, ни больших моральных и нравственных затрат.

"Текст не должен содержать ошибок как грамматических, так и стилистических" - увы, это нереально. Язык - явление развивающееся и изменяющееся. И то, что раньше можно было счесть стилистической ошибкой, сегодня - особенность писательского стиля конкретной личности. Если бы за три грамматических ошибки в тексте человека имели бы право другие люди - читатели его текста прежде всего - оштрафовать - каждый - на МРОТ, то писатели массово бы стали хроническими должниками, ибо ни сам писатель, ни пять-восемь корректоров и редакторов, ни компьютерные программы современности не в силах выловить из худтекста все мыслимые грамматические ошибки. Даже печатно-бумажные книги сегодня и в недалёком прошлом выходят и выходили со множеством не замеченных вполне профессиональными и дипломированными корректорами и редакторами. Потому-то говорить о достижимой безупречности грамматики и стилистики интернетно-доступных электронных худтекстов не приходится в принципе.

"Правильно построенные фразы, лаконичное повествование - всё это признаки действительно хорошей литературы." - Угум. Нету ни общепланетного, ни регионального, ни областного, ни местного стандартов под лейблом "Правильное построение фраз в худтекстах". Увы и ах. Как нет и общепланетной общечеловеческой приверженности именно лаконичным худтекстам. Лев Толстой или Шолохов не отличались лаконичностью своих писаний, способной потягаться по сжатости с телеграфным стилем - и тем не менее они до сих пор имеют заметную по численности армию приверженцев.

Так что увы, хорошая литература - и прежде всего художественная - для каждого человека - своя. Её подбор - дело сугубо индивидуальное. И пока людей не будут штамповать на конвейерах и наполнять их память и суть стандартным набором данных, частью которого будет совокупность признанных канонично хорошими худлитных текстов - общепланетных и региональных стандартов под лейблом "хорошая литература" - не будет.