Зигзаги судьбы - 2

Автор: Д. В. Амурский

24 декабря 1800 года Наполеон и Жозефина в разных каретах ехали в театр "Комеди Франсез". Там должна была состояться парижская премьера оратории Гайдна "Сотворение мира". Экипажи сопровождали конные гренадёры, двигавшиеся впереди. Когда кареты выезжали с улицы Сен-Никез на улицу Сент-Оноре, кучер Сезар заметил у дороги большую винную бочку, которая выглядела совершенно неуместной на этом перекрёстке. Сезар подстегнул лошадей, чтобы поскорее вывернуть на улицу Ришелье. Когда обе кареты очутились на прямом пути к театру, грянул взрыв, убивший от пяти до двадцати с лишним прохожих (данные сильно разняться), ранивший около трёх десятков человек и повредивший четыре десятка домов. Винная бочка была начинена порохом, а подорвали её с помощью длинного фитиля шуаны Лимоэлан и Сен-Режан.

Путь карет Наполеона и Жозефины указан синим. Красный крест — место взрыва.

Наполеон, отделавшийся лёгким испугом, настоял на том, чтобы ехать в оперу, где публика радостно приветствовала его. Звуки взрыва театралы приняли за орудийный салют в честь очередных побед французской армии.

Покушение на жизнь Первого консула Франции Наполеона Бонапарта в Париже 24 декабря 1800 года. Гравюра того времени.

После этого покушения Наполеон выслал из Франции 130 якобинцев, затем приговорил к смертной казни памфлетиста Метжа и двух его друзей, хотя не было никаких доказательств вины кого-либо из этих троих. Бонапарт становился всё более подозрительным. 13 сентября 1802 года он даже отправил в отставку министра полиции Жозефа Фуше.

Тем временем победитель в битве при Гогенлиндене весной 1801 года запросил отставку и воссоединился с женой. Тут же в газете "Le Moniteur Universel" появилась статья анонима, намекающая на финансовую нечистоплотность генерала Моро. Жан Виктор 19 мая 1801 года направил письмо военному министру, в котором подробно отчитался во всех своих тратах в бытность командующего Рейнской армией. Затем Моро обратился во все газеты Парижа с просьбой опубликовать его разъяснения. Полиция запретила это публиковать.

Чета Моро поселилась у тёщи в замке д'Орсе. Себе же они приобрели у бывшего директора Барраса, высланного на территорию бывших Австрийских Нидерландов, замок Гробуа. Жан Виктор сторонился публичных мероприятий, организованных Наполеоном, зато не стеснялся высказывать колкости в его адрес. Бонапарт не оставался в долгу. Когда в августе 1802 года Наполеона провозгласили пожизненным консулом с правом назначения собственного наследника, среди офицеров и солдат появились признаки недовольства. Возник даже заговор, к которому были причастны капитан Рапатель, в прошлом адъютант Моро, а также бригадный генерал Симон, действующий адъютант Бернадота. Заговор быстро обнаружили и пресекли, но говорят, что Наполеон, которому доложили об этом, был так рассержен, что даже помышлял об отправке своих секундантов к Моро.

Château de Grosbois в XIX веке. Рисунок неизвестного художника.

Эжени Моро быстро наскучила жизнь в уединённом замке, поэтому чета Моро стала всё чаще выходить в свет. Жан Виктор всегда появлялся на публике в гражданской одежде, что некоторые расценивали, как протест против излишней пышности, окружавшей первого консула. А в Париже в этом время находилось несколько тысяч офицеров, уволенных с военной службы, и в глазах этих офицеров Моро выглядел героем, более достойным высшей власти, чем Наполеон.

Эжени Моро с детских лет была знакома с Жюли Бернар, в 1793 году выданой замуж за банкира Жака Рекамье. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в салоне мадам Рекамье чета Моро бывала чаще, чем в других местах. Но именно в этом салоне собирались все те, кого Наполеон считал своими политическими противниками...

Жак Луи Давид. Портрет мадам Рекамье. 1800 год.

А тем временем Жан-Шарль Пишегрю, бежавший из Франции в 1797 году, поступивший на службу к Людовику XVIII и получавший от него ежегодную субсидию в двенадцать тысяч франков, активизировал подготовку роялистского переворота. Генерала Моро, которого он хорошо знал по военным кампаниям 1794 — 1795 годов, Пишегрю рассматривал, как своего потенциального союзника. В ноябре 1802 года французская полиция арестовала агента Пишегрю, аббата Давида. При нём было найдено множество писем, позволивших узнать всех предполагаемых участников переворота. Была там и корреспонденция, адресованная генералу Моро.

Alexandre-François Caminade. Портрет Жана-Шарля Пишегрю. 1792 год.

В мае 1803 года Моро посетил ещё один эмиссар Пишегрю, генерал Лажоле, который вручил Жану Виктору письмо от Пишегрю. Моро с посланцами Пишегрю разговаривал, письма принимал, но вот участвовать в роялистском заговоре отказывался. Он был республиканцем по убеждениям.

Первая группа заговорщиков высадилась во Франции в июле 1803 года. 21 августа 1803 года к ним присоединился неукротимый предводитель шуанов Жорж Кадудаль. На родине все они вели себя крайне неосторожно, забыв о конспирации. Неудивительно, что вскоре полиция перехватила их письма, а затем и арестовывала некоторых роялистов. В ночь на 8 января 1804 года Пишегрю, Лажоле и еще несколько заговорщиков переправились через Ла-Манш и ступили на французскую землю К этом моменту французская полиция уже знала достаточно, чтобы готовиться к масштабным арестам.

В феврале — марте 1804 года были схвачены все руководители и основные участники заговора. 15 февраля арестовали и генерала Моро. Утверждают, что Наполеон очень нервничал, отдавая этот приказ, и даже послал своего камердинера, чтобы убедиться, что задержание прошло спокойно. По всему Парижу были расклеены афиши, в которых населению рассказывали о заговоре против первого консула и республики и называли Моро в числе руководителей конспираторов. Чтобы провести суд над арестованными заговорщиками, руководство Франции на два года отменило суд присяжных. За въезжающими и выезжающими из Парижа наблюдали полицейские кордоны.

Публичный судебный процесс над обвиняемыми в заговоре начался 28 мая 1804 года. Моро допрашивали 30 и 31 мая. Во время допросов Жана Виктора зрители проявляли явную к нему симпатию. А когда 4 июня Моро произнёс речь, то по словам очевидцев, присутствовавших на том суде, его слова произвели такое сильное впечатление на публику, что достаточно было любого жеста Жана Виктора, чтбы толпа смела полицию и освободила обвиняемых. Говорят, что Жорж Кадудаль тогда сказал: "Если бы я был Моро, то сегодня же ночевал бы в Тюильри!"

Dominique Vivant Denon. Жорж Кадудаль на суде. 1804 год.

Но Жан Виктор не сделал ничего, что позволило бы обвинить его в подстрекательстве народа к бунту. А после выступил его адвокат, мэтр Бонне, и методично, пункт за пунктом, оспорил все статьи обвинения.

10 июня председатель суда огласил приговор. Почти всех обвиняемых признали виновными и приговорили к смертной казни с полной конфискацией имущества. Но пятерых, включая генерала Моро, ввиду смягчающих вину обстоятельств, приговорили к двум годам лишения свободы с уплатой судебных расходов. Этот приговор разозлил и парижскую публику, и самого Моро, и даже Наполеона. Неизвестно, как бы сложились обстоятельства, если бы Эжени Моро не обратилась к Жозефу Фуше. Тот согласился уладить непростой вопрос. После посредничества бывшего министра полиции Жан Виктор Моро согласился не подавать кассационную жалобу, Эжени Моро написала прошение к Наполеону, чего её муж никогда бы не сделал, а Бонапарт согласился разрешить семье Моро эмигрировать в США.

Жозеф Фуше. Портрет работы неизвестного автора. Первая четверть XIX века.

В ночь на 25 июня 1804 года Моро выпистили из Тампля, посадили в карету и отправили в сторону испанской границы. Он должен был покинуть страну как можно быстрее. На границу с Испанией карета прибыла вечером 28 июня. Далее Жан Виктор отправился в Барселону, где до 25 июля дожидался своей жены. Эжени Моро была на седьмом месяце беременности, поэтому ехать в том темпе, какой был предписан офицеру, сопровождавшему её мужа, не могла. 2 августа 1804 года чета Моро морем перебралась в Кадис, где 14 сентября у них родилась дочь Изабель. Потом супруги ожидали из Франции своего сына Евгения. В США они смогли отплыть лишь 4 июля 1805 года, а высадились в Филадельфии 25 августа.

На что изгнанники жили в США? Жозеф Фуше ещё летом 1804 года выкупил замок Гробуа и парижскую квартиру Моро ориентировочно за полцены. Из этой суммы были вычтены судебные издержки, а также давний долг Моро Баррасу за замок, так что осталось 570 000 франков, которые тёща переслала в Америку. На эти деньги Жан-Виктор купил небольшое поместье в Моррисвилле (штат Пенсильвания), и квартиру в Нью-Йорке. Чуть позже, когда из Франции поступили ещё какие-то деньги, Моро купил три участка земли с ветряными мельницами.

Павел Петрович Свиньин. Загородный домик. Между 1811 и 1813 годами. Возможно, на этом рисунке изображён дом генерала Моро в Моррисвилле.

Отставной генерал охотился, рыбачил, занимался своими земельными угодьями. В свободное время читал книги и иногда вывозил жену в Нью-Йорк, развлечься. Но этот город в указанное время сильно уступал Парижу по культурной и светской жизни, так что Ежени плохо ощущала себя в Америке.

А в июне 1807 года в США прибыл специальный посланник русского императора Фёдор Петрович Пален. Его особой задачей было убедить генерала Моро в том, что тирания Наполеона губительна для Франции и что Жан Виктор, как истинный патриот своей родины, мог бы поучаствовать в её освобождении от этой тирании. Для того, чтобы аргументация Палена выглядела солиднее, ему выделили из казны Российской империи две тысячи золотых червонцев. Это почти семь килограммов золота.

Пален встретился с Моро несколько раз и имел с ним продолжительные беседы. Жан Виктор отказался поступать на российскую службу по соображениям чести, но намекал на то, что может изменить своё мнение в будущем.

И это будущее настало в 1813 году. К тому моменту Наполеон потерпел грандиозное фиаско в России, а бывший адъютант Моро полковник Рапатель по протекции Жана Виктора поступил на российскую службу. Переписка с Рапателем позволяла Моро быть в курсе обстановки при российском дворе. И вот тогда Жан Виктор решил, что если бы император Александр I позволил Рапателю начать формирование корпуса из французских военнопленных, то для генерала Моро было бы не зазорно командовать этим корпусом во время освобождения Франции от Наполеона.

Жан Виктор написал записку, которую через российского дипломата отправил канцлеру Румянцеву весной 1813 года. После этого Моро решил связаться с Бернадотом. Его письмо, отправленное в Швецию с торговцем Дэвидом Пэришем, доставить не удалось, но в мае Жану Виктору стало известно, что сам Бернадот желал бы встретиться с ним. 25 июня 1813 года Моро отправился в Европу на паруснике "Hannibal". 27 июля 1813 года корабль пришвартовался в шведском порту Гётеборг. Оплату этого морского путешествия взяла на себя российская казна.

Наследный принц Швеции тем временем находился в Штральзунде, так что встретиться двум бывшим французским генералам удалось только 6 августа. Бернадот устроил соотечественнику официальный приём с орудийным салютом, почётным караулом шведских гвардейцев и торжественным ужином в королевской резиденции. Затем почти ежедневно происходили встречи, рауты, званые вечера.

Штральзунд в 1815 году. Акварель неизвестного художника.

16 августа Моро прибыл в Прагу, где на следующий день встретился с Александром I и Францем II, а потом и прусским королём Фридрихом Вильгельмом III.

Российский император, приглашая Моро, хотел сделать его главнокомандующим союзными армиями. Тем самым получилось бы и обеспечить компетентное руководство, и, одновременно, не задеть самолюбие кого-либо из союзников по шестой коалиции. Но австрийский министр иностранных дел, князь Меттерних, старавшийся не допустить усиления России и объединения Германии, под угрозой выхода Австрийской империи из коалиции потребовал, чтобы главнокомандующим сделали князя Шварценберга. Так что пришлось Александру уступить австрийцам.

Карл Филипп цу Шварценберг. Портрет работы неизвестного автора XIX века.

Моро остался военным советником при генеральном штабе союзных армий. Он близко сошёлся с Александром I. Между ними даже зародилась дружба. Жан Виктор сопровождал Александра в парадах, смотрах, военных советах. Когда Моро критиковал решения главнокомандующего, российский император старался помирить его со Шварценбергом.

Богемская армия, при которой находились и три монарха, и Моро, 25 августа 1813 года подошла к Дрездену. Жан Виктор советовал немедленно штурмовать город, но осторожный Шварценберг решил дождаться подхода всех сил Богемской армии. А в первой половине дня 26 августа в Дрезден прибыл Наполеон со Старой гвардией. Завязалась битва. Несогласованные атаки союзников французы отбили. Говорят, что Моро, видя то, как всё было организовано, в сердцах крикнул Александру: "Государь, этот человек погубит все дело!"

Раскрашенная литография "Битва при Дрездене" Антуана Шарля Ораса Верне (Карле Верне) (1758–1836) и Жака Франсуа Свебаха (1769–1823).

На следующий день пошёл проливной дождь такой силы, что ружья солдат не могли стрелять. Решающее значение приобрели артиллерия и кавалерия. Наполеон атаковал союзников во фланги. Моро с утра объехал всё поле сражения и ближе к полудню направился к Александру I, чтобы доложить ему обстановку.

Российский император со свитой в сопровождении эскадрона казаков находился возле прусской батареи, которую очень интенсивно обстреливали французы. Жан Виктор ещё успел крикнуть Александру, чтобы тот поскорее убрался из опасного места. Император согласился и направился в тыл. Никто из его свиты не пострадал. А вот Моро, догонявшего казаков сопровождения, настигло французское ядро. Снаряд летел навесом сверху, попал в левую ногу Жана Виктора, раздробил колено, пробил насквозь грудную клетку лошади и на излёте оторвал Моро икру правой ноги.

Тяжёлое ранение военного советника заметили сразу. Александр отправил казаков, которые освободили Моро из-под лошади, сделали из пик подобие носилок и положили на них Жана Виктора. В ближайшей крестьянской избе раненого наспех перевязали, после чего император отправил его в свою штаб-квартиру.

Оперировал Моро лейб-хирург Александра I доктор Джеймс Уайли (он же Яков Васильевич Виллие). Интересно отметить, что именно Виллие подписал свидетельство о том, что Павел I умер от "апоплексического удара". Но при этом лейб-хирург хорошо знал своё дело. Он в 1794 году спас адъютанта Суворова, вытащив тому пулю из позвоночника, в 1798 году смог успешно прооперировать датского посланника графа Блома, а в 1799 году буквально вытащил с того света любимца Павла I барона Ивана Павловича Кутайсова, вскрыв тому нарыв глубоко в горле. После битвы при Прейсиш-Эйлау Виллие лично оперировал М. Б. Барклая-де-Толли, тяжело раненого в правую руку с раздроблением кости.

Генералу Моро Виллие ампутировал обе ноги, наложил бондаж и повязки на обе культи. Без какой-либо анестезии. Возможно, у Жана Виктора и оставались какие-то шансы выжить, но Богемской армии предстояло немедленно отойти, чтобы не быть окружённой французами. Чтобы нести Моро, выделили сорок пехотинцев и десять казаков. Три дня под проливным дождём они несли раненого на самодельных полотняных носилках через горы. Неудивительно, что состояние Жана Виктора ухудшалось с каждым днём. Он ещё успел написать последнее письмо Ежени, но боли усиливались с каждым днём. Утром 2 сентября 1813 года Жан Виктор Моро умер в богемском городке Лоуни.

Луи-Шарль-Огюст Кудер. Смерть генерала Моро. 1814 год.

Тело Моро перевезли в Прагу, где забальзамировали. Сердце извлекли, поместили в серебряную раку и отправили Ежени Моро. Останки генерала в сопровождении российких кавалергардов доставили в Санкт-Петербург. По приказу Александра I Жану Виктору после смерти оказали такие же почести, как и скончавшемуся в апреле фельдмаршалу Кутузову. Похоронили французского генерала 22 сентября 1813 года в базилике Святой Екатерины Александрийской.