О хрусте булками

Очень неглупый человек и хороший писатель Роберт Ибатуллин написал как-то:

Иногда думаю, что бы я делал, если бы жил тогда. Ну, если бы родился в 1874 году и к 1917-му был бы примерно тем же, кто я есть в реальности, то есть средней руки интеллигентом. 

Скорее всего, я был бы левым, как ни печально это признать. Таким меня сделало бы и образование, и корпус прочитанных книг, и общая атмосфера эпохи. Сейчас-то, с послезнанием, я понимаю, что единственной адекватной партией последних лет империи были октябристы, но тогда, без послезнания, я смотрел бы на них... ну... примерно как на "Единую Россию". "Партия помещиков и фабрикантов, подголоски вешателя Столыпина". Склонялся бы, наверное, к марксизму из-за любви к простым логичным схемам. Но не к ленинскому, а к правому, умеренному крылу марксизма (типа, сначала бы нормальный капитализм построить). И, конечно, не имел бы никакого касательства к революционной работе. Спокойно тянул бы лямку учителя, инженера или земского статистика. Ну, максимум в масоны бы вступил и страшно этим гордился.

Не могу представить, как изменила бы меня война, если бы я был призван в действующую армию и выжил. Поэтому не рассматриваю этот вариант биографии. Допустим, остался в тылу. Февральскую революцию принял бы с восторгом, тут без вариантов. Но по нелюбви к толпам, беспорядку и неустроенности быстро бы в ней разочаровался и поправел. Стал бы сочувствовать кадетам или плехановскому "Единству", втихомолку - Корнилову. Большевиков, естественно, ненавидел бы и октябрьский переворот не признал. После - стремился бы выжить. С вероятностью, думаю, ниже среднего.

Печальный нюанс состоит в том, что, родись он в 1874 году, он в 1917 не был бы никаким средней руки интеллигентом (я что-то не припомню в это время татарской интеллигенции средней руки, кроме выходцев из мулл и казанской татарской учительской школы, которых было на всю нацию очень и очень мало: немногие десятки).

Поэтому про левую идею он бы практически ничего не знал (среди татарских просветителей людей левой идеи было, мягко скажем, незначительное количество. Тот же Тукай был скорее народник, чем социалист). При очевидной тяге к образованию он, возможно (если достаток семьи мог позволить) попал бы в медресе, и, не исключено, увлекся бы впоследствии джадидизмом -- идеей светского просвещения татар, с заимствованием лучшего в европейской и русской культуре. 

Партии, занимающиеся своей движухой в Петрограде, ему были бы безразличны; его больше волновали бы дела, происходящие в Казани и Уфе. Он бы тянул лямку деревенского имама, учителя, возможно, журналиста -- в самом лучшем случае. В Казанском и СПб университетах учились считанные несколько десятков татар, так что окончившие эти вузы ну никак не были интеллигентами средней руки: это была элита национальной интеллигенции.

В действующую армию он мог бы попасть, но, поскольку он этот вариант не рассматривает, то не будем о нем говорить. Реально задели бы его события не раньше восстания чехословацкого легиона в 1918 году, с которого в Поволжье началась Гражданская война. Вот там -- да, много чего могло случиться, и плохого, и хорошего.

Почему-то множество людей из нынешней интеллигенции примеряют события того времени на себя нынешних, не учитывая, что по объективным причинам у людей из их семьи никаких шансов не было оказаться в ту эпоху в том социальном слое, в котором они находятся сейчас. Чисто статистически "средней руки интеллигенция" в 1917 году составляла весьма незначительную долю населения, причем изрядно уже повыбитую за три года войны. Подавляющее большинство нынешних плакателей по "России, которую мы потеряли" не понимают, что это не они потеряли ту Россию, а тот социальный слой, к которому они никак не могли бы относиться, если бы эта Россия не была потеряна. 

Примерять те события надо не на свое нынешнее положение, а на положение своих предков того времени. Оно объективнее получится: сразу вместо хруста французской булки объявится запах навоза от лошади, на облучке которой всю жизнь просидел извозчиком предок -- ну, или от коровы, стоящей в зиму в сенях. Или, как в данном случае, шорох метлы по мостовой: татары в городах традиционно были дворниками.

Наша с женой крестница как-то довольно высокомерно заявила, что, не случись революция, была бы она дамой весьма высокого положения. На что пришлось ей объяснить, что у внучки заштатного попика из глухой провинции на это шансов никаких не было бы, тем более, что отец ее только благодаря Советской власти получил относительно приличное театральное образование.

Мои предки с одной стороны -- семья довольно зажиточного кустаря-ремесленника во Владикавказе (по дворам ходил часы и швейные машинки чинить, по нынешним временам аналог -- "компьютерный мастер Василий, живу близко, прихожу быстро, устанавливаю Windows, лечу вирусы"). С другой -- большая семья крепких крестьян из уездного городка Рязанской губернии, там корни до аракчеевских времен прослеживаются.

Еще первые булками похрустеть успели: бабка моя в первый раз замужем была за инженером-путейцем, одна из ее сестер вышла за англичанина (уже в Гражданскую) и уехала с ним в UK. А вот вторые -- облом-с, без Советской власти так и крутили бы хвосты коровам.

(История моей бабки стоит романа похлеще "Хождения по мукам": смерть дочери и разрыв с мужем, уехавшим от большевиков в Финляндию; старшая сестра, прятавшая прокламации под матрасом у пристроенного на постой английского офицера в Тифлисе; эпопея со связником Кирова, которого скрывали от белой контрразведки; второе замужество за комиссаром-большевиком; участие во взятии Энзели в 1920 году; развод за год до того, как комиссара арестовали как врага народа; третье замужество с весьма необычными обстоятельствами жизни; сталинский лагерь; старость на руках у младшей дочери...)

PS. "О, как я угадал!" (с).

Роберт Ибатуллин ответил мне тогда в ЖЖ:

Да, мои предки происходили из более низких слоёв. Рассказанная Вами история напоминает биографию одного из моих прадедов (джадидское медресе, учительство в деревне).

Так что поменьше хрустите вашими булками, уважаемые!