Кристалл

Мы сидели в баре и выпивали. С потолка струился мягкий затуманенный свет. Он тонул в сонме разговоров, неловких прикосновений,  объятий, переглядок украдкой и громогласных тостов. 

Разливались напитки, прибывали люди, вносились новые и новые блюда.

Среди прохожих крутился парнишка.

Слишком навязчивый, слишком неосторожный. 

Уже когда тот зашёл мы точно знали, что будет дальше.

Он крутился у стойки, то и дело щеголяя своими часами. Говорил странно, постоянно рассказывая какие он любит напитки. Уверенно размахивая руками он все говорил типу за стойкой о том, как именно появилась Кока-Кола, и почему виски с ней - самый лучший виски на свете. 

Потом мялся, угощая всех кто собрался вокруг сигаретами из серебристой пачки. Начал рассказывать про табак, про то, как его дед купил себе плантацию, какое это прекрасное семейное дело, и как почтенный дедушка Вано с ним намучился.

И история его раз за разом утопала, прерываясь, в дружном взрыве хохота.  

Мой компаньон, помню, от каждого поворота той  истории расплывался в благостной улыбке, потягивая Чешский стаут марки "Козловищы". Он тянул его медленно, глоток за глотком, смакуя чувство неминуемо приближающейся развязки.

Сто процентов, бармен уже позвонил куда надо. Ведь он держал свой бар “Бриг” уже очень давно. Говорят, тот достался ему еще от отца, который погиб на флоте. 

Его можно было понять, ведь бар такого качества - плод многих трудов и усилий. Так что нами ничего не оставалось, кроме как наблюдать, наслаждаясь уютной атмосферой “Брига”.

Очень скорое среди толпы затесались люди в штатском. Серые, неприметные они искусно притворялись здешними завсегдатаями.

Мой компаньон уверял, что узнать их можно по острому сосредоточенному взгляду, какой неприменно появлятеся, если занимаешься такими делами.

Я же, то и дело пускался с ним в спор, мне казалось, что различить их можно по походке. Было в ней что-то иное. Какая-то скрытая уверенность за налетом этой серости и безразличности. Знаете? Какая-то скрытая готовность, которой явно не доставало остальным. 

Особенно парнишке. 

Тот распалялся еще больше. С табака он перешел на часы, обещая подарить их тому, кто быстрее выпьет бокал пива. Очень быстро отобрались желающие, и под дружное скандирование началась нешуточная борьба. 

К несчастью для нас, в ней сошлись двое: человек с осторожным взглядом, и человек с готовностью в походке. 

"Ясно к чему он готов!" - подстегнул спор за нашим столиком мой компаньон.  

И тот в мановение ока разошелся с новой силой. 

Парнишка говорил тебе о здоровье. О том, что не нужно беспокоится за участников, ведь на случай тяжелого похмелья или других курьезов у него есть отличный знакомый доктор. Со своей прекрасной клиникой. 

Мы же спорили насмерть. Пытаясь вычислить оперативников в толпе. Не знаю, чем закончился бы этот спор, если бы нам не принесли восхительную отбивную, что бармен заказывал специально для гостей в стэйк-хаусе “Мясников”, что был на другом конце улицы. 

Хорошо прожаренное мясо с нотками базилика, жареная картошка в остром соусе и все это с пикантной горчинкой нефильтрованного стаута утолило нашу жажду  вражды. 

Тогда мне удалось угадать. Наевшись, я сказал только одно: 

“Вот сейчас он наговорит”. 

И, к сожалению, был прав. 

Парень разошелся настолько, что стал призывать пользоваться услугами клиника.

“Приходите семьей - говорил он - и вам сделают хорошую скидку!”

Дальше ничего сказать он уже не успел. От толпы отделились пара человек и тут же его скрутили, тыча ксивами ему в лицо. Люди в страхе отпрянули. Парнишку положили на стойкую, нацепили браслеты, а потом увели.

И веселье в баре продолжилось как не бывало. 

“На десятку наговорил - сказал мой компаньон - Не меньше. Публичное принуждение к коммуникации…”

“Несколько эпизодов скорее всего пришьют...” - ответил ему я. 

Тут он был полностью прав. После закона о Тишине, и великом сожжении баннеров, к таким вещам относились строго. Логотип на одежде, если и был, то занимал не больше пяти процентов ее площади. Все вывески строго регламентировались, объявления тоже. Без специального разрешения на принудительную коммуникации нельзя было ступить и шага. Контекстную рекламу выжгли каленым железом. А маркетологов неоднократно показательно вешали на площади. 

Единственным местом, где можно было теперь найти товары и услуги стали специализированные  платформы для объявлений, под надзором грозного и неподкупного Искина.  

Что было вдвойне иронично в тот вечер, ведь мой компаньон, по счастливой случайности работал как раз в одной из таких платформ. В “Омеге”. 

“И вот куда они лезут, молодые? - сокрушенно сказал он. - Если на платформах и так всё есть…”

“Легкие деньги до добра не доведут - сказал я. -  Ведь недобросовестные фирмы наживаются как раз на таких юнцах…” 

Потом мы ещё немного посидели, разговаривая о всяком. И к полуночи разъехались по домам. Петляя по чудесным улочкам замечательного курортного кластера “Кристалл".