Агент-Провокатор

Есть что-то в русскоязычной традиции писательства, что вкладывает в контекст «серьезной литературы» весомую долю провокации, легкой издевки над читателем. Возможно, это часть культуры общения, но наша классика, начиная с Евгения Онегина с его отсутствующей четвертой стеной и практически являющегося диалогом с читателем, дружеским, но ерничающим, и заканчивая культовыми контр-культурными писателями типа Ерофеева и Сорокина, вся пронизана этими поддевками. 

Разумеется, не все чувствуют эту ноту, и абсолютно точно не все ее перенимают в своем творчестве, но на меня лично она оказала глубокое влияние. Я вижу писательство как способ исследования, как далеко можно заходить в письме без того, чтобы отчуждать читателей (получается далеко не всегда), и способ документации любопытных вещей, на которые мы обычно не обращаем внимания. 

Естественно, с таким подходом ломается очень важная часть интеракции читателя с книгой — это чувство родства, чувство узнавания, relatability. 

Штош.