Как утекает сквозь пальцы жизнь

Низкий туман голоден, влажен, вязок –

липнет к ногам, слизывает следы,

скрадывает черты, перевирает фразы.

Листья сгорают. 

Тянется едкий дым

к млечному небу. 

Фавн престарелый морщит

лоб, испещрённый пятнами; ворошит

мусор осенний. 

В осень больней и горше

видеть, как утекает сквозь пальцы жизнь.

Юные нимфы ветреных остановок

зябнут и ёжатся в дерзких своих пальто.

Город глядит с прищуром. Он стар, неловок,

он дальнозорок, он путает кто есть кто.

Подзадержавшись, гонит Харон-маршрутчик,

перелетает ямы его "Газель".

Крестится мелко – верно, на всякий случай –

тихая мойра, держащая иммортель.

Но, разрывая морок туманной зыби,

солнце стучится в окна, и, сон согнав,

мухи жужжат: "Изыди, о смерть, изыди!",

в стёкла врезаясь яростно и стремглав.

Зрелый октябрь командует: "До конечной!", 

звякнув, обол вращается на ребре... 

Длится секунда, длится. 

Жизнь будет вечной

в вязком, лишенном времени, янтаре...