Обменные процессы между разнополыми особями

    Так и лежит, невычитанный...

    Из слов жены следовало, что её папа вообще был каким-то юберменшем. У него было множество различных удостоверений, которые Зинаида при случае жёлчно демонстрировала Фетисову. Например, удостоверение об окончании гражданином Пундеевым, такова была девичья фамилия Зинаиды, краткосрочных курсов подрывников. Или вообще какое-то маргинальное удостоверение, которое давало право Пундееву-старшему осуществлять поездки в локомотивах. В удостоверении так и было написано, Фетисов сам видел: "в локомотивах".  
            В общении с женой кроме невнимательного слушания нужно было следовать ещё одному полезному правилу — в ответных репликах держать золотую середину. Молчание, равно как и введение в ткань разговора элементов логики, только подливало масла в огонь.
            — Я могла выйти замуж за еврея! — вызывающе сообщила Зинаида, уставившись на Фетисова слегка выпуклыми глазами в ожидании ответной реплики.  
            — Так чего не вышла? — спросил Фетисов.
            — Тебя ж пожалела, — вздохнула Зинаида. — Ты же аж трясся весь.
            — Так то от страсти, — вздохнул Фетисов. — А вообще правильно сделала, что не вышла, они же все обрезанные.
            — Да?! — Зинаида скривила губы в язвительной усмешке. — Запомни, обрезание никак не влияет на мужскую половую дисфункцию! Если хочешь знать, то обрезание даже усиливает качество секса!
            — А ты откуда знаешь? — спросил Фетисов.
            — Это знают все образованные люди! — отрезала Зинаида. — Все, кроме тебя. Понимаешь, есть такое понятие, как культура секса, никогда не слышал? А вы все думаете только об одном.
            — О чём? — вяло поинтересовался Фетисов.
            — Сам знаешь, о чём. У нас ещё в пионерлагере мальчишки всю стенку в женской душевой дырками просверлили! Она как дуршлаг была. Мы сначала затыкали, а потом плюнули, надоело, пусть смотрят, если не могут без этого. Насмотрятся, а потом ночью спать не могут. Вот в этом и вся ваша культура.
        — Пойду, пройдусь, а? — сказал Фетисов, вставая.
         — Зайдёшь в магазин. Подожди, я сейчас список напишу. Ты ж ничего запомнить не можешь. Сколько ты позиций можешь запомнить?
            — Позиций? — Фетисов озадаченно посмотрел на жену. — Ну, три… Может, четыре. Это основных…
           — Чего основных?! — Зинаида зло прищурилась, — в магазин позиций — сколько можешь запомнить?
            — А, в магазин… Ну, тоже где-то три.
            — Вот, держи, — Зинаида протянула мужу список, — и очки захвати, ты ж ничего не видишь. А туда же… Три позиции он знает. 

.

   Информационный обмен между двумя мужчинами совсем не такой, как между мужчиной и женщиной. В первом случае он может удивлять глубокомысленностью, широтой эрудиции и взглядов, честностью и даже благородством, но в нём никогда не будет тех дивных информационных фейерверков, сопровождающих обменные процессы между разнополыми особями, которые, в конечном счёте, служат антуражем того, что, кажется, больше всего интересует Творца нашей Реальности — воспроизведения в ней Жизни.
   Посмотрите — прогуливающийся в парке Бетховен не уступает дорогу идущим навстречу вельможам и, заложив руки за спину, врезается в самую гущу августейшего семейства. Но вот он ползает на коленях и собирает разбросанные по полу ноты. А рядом стоит его ученица, восемнадцатилетняя Джульетта Гвиччарди. Это она разбросала ноты и это она через месяц убежит с князем Пюклером, после чего Бетховен напишет свою самую известную фортепианную сонату, на титульном листе которой выведет дорожащей рукой "Джульетте Гвиччарди посвящается". Ни одна женщина в истории не создала подобного шедевра. Да и зачем это женщине, если она сама является Причиной этого шедевра?
    А вот идёт очень сильный, очень умный и очень волевой мужчина. Он создал первое в мире государство рабочих и крестьян, где должна была править справедливость, которой так скудно снабдил нашу Реальность Творец. За спиной этого мужчины тысячи невинных жертв, брошенных на залитый кровью алтарь этой идеи.
     Но что это — этот мужчина плачет! Плачет первый раз в жизни. Он держит в руках огромный букет белых лилий, он опустил голову и совсем сгорбился, отчего кажется ещё ниже своего и так небольшого роста. А причина — всё та же, Владимир Ульянов идёт за гробом умершей от тифа Инессы Арманд.
     Да что там Бетховен или вождь мирового пролетариата... Как обычные зеки в лагерном бараке называют тазик для стирки?
     "Алёнка"...

https://author.today/u/bantser