Холсты, хвосты и краски

Что делать горе-художнице, которой внезапно взбрело в голову «живописать», а нет ни масла, ни акрила, только холст? Правильно: отжать у сына-младшеклассника гуашь.

А что именно «живописать» художнице, у которой желание есть, а ни идей, ни заказов не завелось? Тоже верно: изобразить то, что видит перед собой.

А видит эта непутевая «живописица» усы, лапы и хвост («вот мои документы!»). Причем видит регулярно и по всей квартире. Без усатого наблюдения, чуткого лаповодства и хвостейшего участия в доме художницы не происходит ровным счетом ничего. Особенно рисование.

Усато-хвостато-лапчатую зовут Куки. Кукишна, Кукиш, Кукарача — и прочие производные от имени. Ласковые, но произносимые редко. Чаще (и громче) в доме художницы звучат менее цензурные прозвища, обогащающие сыновний словарный запас.

Поводы к этому «зараза хвостатая, мать твою за...!» подкидывает регулярно и упорно — с самого раннего детства. Типично подростковая кошачья шкодливость со временем мутировала в коварство и эгоцентризм, отяготившись замашками гопника из подворотни. Отвоевать или хотя бы стихушничать чужой обед — обязательно. Наподдать сыну художницы по шее, чтоб помнил, кто тут главный — регулярная разминка. Привлечь к себе, любимой, максимум внимания любыми, даже самыми подлыми способами (да-да, «КУСЬ!», он самый) — куда ж без этого? Благо ещё, что художница не обитает в дорогих интерьерах и не заводит предметов мебели «от дизайнера», да и вообще ко всему вещественному относится ровно. Иначе ее уже давно родимчик бы хватил — от всех вообразимых и не слишком деяний , свершаемых «мохнозадой сатаной».

Кстати, доподлинно известно, что скверный характер «сатане» достался от матери Люсьены, в просторечии Люськи — чёрной как ночь домашней дамы благородных кровей. А бандитско-воровские повадки — от отца, залётного рыжего проходимца. В лучших традициях адюльтера Люську угораздило повестись на гусарские замашки бродяги и изменить своему постоянному (и тоже предельно чёрному) красавцу-кавалеру.

Тяжкие думы стали одолевать хозяйку взбалмашной вертихвостки Люськи практически сразу. Куда пристраивать приплод? Чисто чёрных котят всегда разбирали на ура, а тут к бабке не ходи — народится нечто экстравагантное, пятнистое да разномастное. Кому такое нужно? Этими опасениями котовладелица поделилась с подругой-художницей. Но экзотически окрашенной, на счастье люськиной хозяйки, из всего помёта оказалась единственная кошечка. И кому же ещё она могла достаться, кроме как не менее экзотично окрашенной художнице, успевшей к тому моменту несколько раз макнуть собственную шевелюру во все цвета радуги!

Так, собственно, судьба и забросила Куки — плод внезапной страсти чёрно-рыжей масти — в наш дом.

***

И вовсе не важно, что я всю жизнь была стопроцентной собачницей. И не важно, что хватало забот-хлопот с собственным двуногим потомством в лице упрямого и шилозадого младшеклассника. Устоять перед этой пушистой разноцветной красотой не смогла. Так же как и не смогла отказать себе в удовольствии написать портрет Куки — хотя красками действительно работаю редко.

Холст 30*40, гуашь.

Нарядная цветная осень за окном — и яркая, пёстрая, однозначно любимая (хоть и вредная) мохнато-хвостатая; чем не повод для творчества? Тем более что 22-го октября у Куки был день рождения. Ну что ж, еще раз с трёхлетием тебя, мой вдохновитель и соавтор!)