Вся правда о "Нашей рыбке" Робина Фокса

А вы читали "Нашу рыбку"? Великолепный современный роман, который привлек мое внимание еще на Ваттпаде. Книга, изданная в АСТ и быстро ставшая хайповой. История, поданная как автобиографическая, и написанная загадочным автором, спрятавшимся под иностранным псевдонимом.

Во вложенном видео автор "Рыбки" наконец открывает свое лицо:

А вот моя давняя, прошлогодняя еще, рецензия на "Рыбку", написанная задолго до публикации книги. 

"Двое парней спят с одной и той же девушкой. Хм, встречается сплошь и рядом. Двое парней влюбляются в одну и ту же девушку. Да, любовь зла, бывает, ничего особенного. А теперь так: двое парней сообразили с девушкой на троих. О, это уже горячее. Они сделали это три раза, с тремя разными девушками? Ого, прямо серийные маньяки. Они вместе и одновременно влюбились в третью и последнюю? М-м, это уже все усложняет. Предмет их страсти отвечает взамностью – обоим? У-у, это девиация. Патология. Форменное безобразие. Извращение. Но этим троим все мало: парни начинают проявлять интерес друг к другу, и того гляди начнется настоящая содомия.

Описанное напоминает сценарий фильма Тинто Брасса, но «Наша рыбка» - это не эротический роман, хотя красивая эротика там, конечно, есть, как есть и великолепные художественные описания природы, людей, города, студенческой среды, как есть глубокие размышления о жизни, смерти, любви – обо всем, что может волновать молодого человека, стоящего на пороге серьезных перемен и внутренней зрелости, которую они несут.

Автор назвал свой роман патопсихологическим и автобиографичным. На автобиографичности я останавливаться не буду, потому что мне глубоко безразлично, насколько автор близок к своему герою, или какие из описанных в произведении событий произошли на самом деле, а какие были домыслены фантазией автора, которого – как рассказчик неоднократно жалуется в тексте – иногда подводит память. Я принимаю автобиографичность как данность и не более. Главное для меня, как всегда в художественном тексте, - верю ли я автору, есть ли в происходящем внутренняя логика, мотивированы ли поступки героев. А я верю – во все, с самого первого и до последнего слова: даже в разноцветные глаза Ясны, даже в ее изглоданную раком грудь, даже в сломанные пальцы университетского преподавателя-любителя мальчиков, - я верю. И уже за это я люблю и уважаю автора «Рыбки», потому что можно прожить жизнь, напоминающую «Санту-Барбару» или шпионский роман, но при попытках рассказать об этой жизни превратить ее в набор скучных общих мест и расхожих штампов. Робин Фокс обладает главным для писателя умением – «умением рассказывать истории» (слова моего редактора), и уже поэтому он для меня состоялся как профессионал в своем деле.

Теперь остается разобраться с «патопсихологическим». Если честно, я долго искала в романе патологию. Это оказалось нелегко – возможно потому, что у нас, извращенцев со стажем (тут должен быть милый смайлик), широкие рамки дозволенного и приемлимого. Возможно потому, что чем больше я размышляла над текстом и тем посланием, которое вложил в него автор, тем больше мне казалось, что если тут и есть что-то патологическое – так это то общество, в котором живут главные герои: общество жестких рамок и конформизма, где едва ли не каждый носит маску, называя ее «лицом», которое обязательно надо держать, и которым нельзя упасть в грязь.Общество, где родные и врачи могут с легкостью лгать - возможно терминальному – больному, отбирая у него право на выбор, свободную волю, данную людям от рождения. Общество, где человек, наделенный властью и статусом, может без всяких последствий унижать и развращать вчерашних детей, которых доверили его попечению. Где о насилии молчат, потому что уже не верят в то, что с ним можно бороться.

Вот это – по-настоящему уродливо, больно, извращенно. Вот из-за чего людей должна мучить совесть. Вот из-за чего они должны гореть во внутреннем аду. Только этого не происходит. Осуждают

и обсуждают то, что постепенно оказывается у всех на виду – «странный» тройственный союз Пети, Игоря и Ясны; предполагаемый гомосексуализм Пети; возможные варианты на тему «кто-куда-кого». Мне очень нравится, что автор заставляет читателя задуматься над тем, что значит «нормально» и «приемлемо», над рамками и правилами, определяющими наше общество, над тем, что и почему мы осуждаем и спешим осудить.

По определению роман – это произведение, посвященное «развитию личности главного героя в кризисный, нестандартный период его жизни», и этот герой здесь, несомненно, Игорь. В начале «Рыбки» перед нами эдакий Мистер Посредственность – обычный молодой человек, выросший в обеспеченной, благополучной семье, в практически тепличных условиях. Он во многом – плод воспитания, данного ему любящими родителями: хороший, умный, положительный во всем мальчик, основной «суперспособностью» которого является тотальная нерешительность, безинициативность и склонность плыть по течению, приставая к тем берегам, куда заносит его жизнь – или более сильные люди (Ира, Воронцов). Игорь настолько далек от образа бунтаря, каким, например, предстает Воронцов, насколько это возможно. Он – продукт своей среды: моралист, конформист, даже ханжа, поступающий правильно не потому, что делает сознательный выбор, а потому что следует заложенной в него программе и ожиданиям окружающих.

Но вот в его жизни что-то меняется, почти незаметно: Игоря динамит девушка, скоторой он в отношениях; на этой почве у него начинается депрессия. На одной из вечеринок с подачи лучшего друга Воронцова происходит случайный секс втроем – для «правильного мальчика» это неожиданно и впервые, что, естестенно, ввергает его в пучину нравственных терзаний и мук. Метафорически выражаясь, Игорь оказывается на крутом горном склоне и чувствует на лице ветерок – вестник грядущей лавины. Скоро она собьет его с ног, подхватит и увлечет с собой, походя ломая кости, но пока он только чувствует легкое прохладное дуновение, от которого у него мурашки по коже. Что-то подсказывает ему – древний инстинкт самосохранения – что надо убраться со склона как можно быстрее. Но отсюда открывается слишком удивительный и захватывающий вид, новый горзонт, которого Игорь никогда раньше не видел. И он остается. Он следует за Воронцовым. А потом становится уже поздно. Обратного пути не будет.

То, что делают Игорь и Петя до того, как у них возникают чувства к Ясне, - разводят девушек на секс втроем – с этической и моральной точки зрения неоднозначно. Первая их партнерша и сама непрочь, она, по-видимому, получила от произошедшего удовольствие и даже хотела бы при случае повторить. Со второй «жертвой» все не так просто: сокурснице Воронцова нравится именно он, а не Игорь, но ей дают понять, что получить Петю она может только с Игорем «в нагрузку», и она соглашается, но не думаю, что пребывает в восторге от такого решения. Первая встреча с Ясной чуть не оканчивается насилием – таковы, по крайней мере, ощущения Игоря.

Во всех трех случаях Игорь просто делает то, что у него получается лучше всего – плывет по течению. Ребята не договариваются ни о чем заранее, все «просто происходит». Игорь и сам убежден: озвучь Петя свои намерения, и он, конечно, отказался бы участвовать. Все «правильное» в нем протестовало бы против «извращений». Но Воронцов хорошо знает своего друга, именно поэтому и не спрашивает его ни о чем, вообще не озвучивает то, во что вовлекает Игоря. Парни просто не говорят об этом – так проще Чехову, которого совесть и так гложет живьем. Как будто неназванное становится менее действительным, как фантазия, сон.

Впервые называет вещи своими именами Ясна – и повергает Игоря в шок, хотя, собственно, чем тут шокироваться, Игорь же не ребенок и прекрасно понимает, что они делают. И все же у него не хватает смелости взглянуть в зеркало, посмотреть в глаза себе самому и увидеть, что он, возможно, не тот человек, за которого себя принимал. Что он, возможно, совсем не знает ни самого себя, ни своего лучшего друга, ни жизни. Ему еще только предствоит со всем этим познакомиться по-настоящему, и это будет больно.

Вопрос, который не дает мне покоя, - зачем Воронцову нужно было затевать все это. Да, конечно, перенесенная в детстве травма наложила свой отпечаток, в том числе, и на его сексуальность. Как показывает статистика, жертвы сексуального насилия, как правило, реагируют на него двумя возможными способами: или начинают ненавидеть свое тело и избегать контакта с тем полом, к которому принадлежал насильник; или наоборот пускаются во все тяжкие, имея много беспорядочных связей. Кажется, Воронцов принадлежит ко второй группе. Но причем тут Игорь? Обходился же Петя как-то раньше без него?

Мне кажется, что затея с «тройничком» изначально была попыткой Пети приблизится к Игорю, к которому парня влекло не только как к другу. Просто Воронцов понимал, что иначе к стопроцентному наутралу и ханже ему не подобраться, потому и понадобился третий участник – все равно кто. А потом в картине неожиданно появилась Ясна – и все изменилось. Впрочем, все это, наверное, не важно, потому что попытки уложить Воронцова – как впрочем Ясну или Игоря – в какие-то рамки, подвести под определения типа «гей», «бисексуал», «извращенец», «писх» бесполезны и бессмыслены. Потому что все рамки будут слышком узки. Все определения слишком плоски и неспособны выразить суть явления. Ведь если чему и учит нас «Рыбка» - так это тому, что человека невозможно определить исходя из привычных стереотипов: чтобы уложить его в границы общепринятого «нормального», его сначала придется сломать и осудить.

Игорю несказано повезло, что жизнь столкнула его сразу с двумя людьми, видящими шире и дальше привычных рамок, потому что у них иная перспектива, и она позволяет им выходить за границы общедозволенного. Петю таким сделало его страшное детство, в котором ему пришлось не жить, а выживать. Ясну – ее болезнь, ощущение ежедневной близости смерти. И Ясна, и Петя привыкли жить на краю, поэтому они больше ценят жизнь, больше дорожат каждым счастливым мгновением. Им присуща особая зоркость людей, способных отличить истинное от мишуры, лицо от маски. Игорю еше только предстоит этому научится, но он – способный ученик.

В книге отсутствует последняя глава, и я пока не знаю, каким будет финал, хотя, конечно, у меня есть предположения насчет судьбы Ясны, например. Но основное то, что главный герой перетерпевает в романе огромный личностный рост, он взрослеет и из инфантильного нечто превращается в Человека, способного осмысленно сделать выбор, принять тяжелое решение, ни на кого не оглядываясь, исходя только из собственных побуждений и внутренней потребности. Игорь знакомится с изнанкой жизни, ее темной стороной, и учится принимать ее как неизбежное, но не соглашаться с ней и противостоять ей так, как это только возможно.

Под конец этого огромного отзыва хочу еще раз поаплодировать автору «Рыбки», у которого это произведение первое - поаплодировать его таланту, честности, смелости и сказать ему огромное человеческое спасибо. С надеждой на скорую публикацию финальной главы,

Татьяна Русуберг"