Слепое пятно

— Знаешь, что самое тяжелое в моей работе? — спросил я Дарью, когда мы сидели в кафе, расположенном на ажурном мостике на третьем ярусе ГУМа. 

— В какой именно работе? — спросила Дарья, не отрываясь от планшета, в котором рисовала, — ты работаешь экономистом в строительной компании, выступаешь в роли заказчика-застройщика и пишешь книги. 

— Во всех своих ипостасях, — вздохнул я, — мне часами приходится объяснять людям совершенно банальные вещи. И самая банальная истина, из всех банальных истин, которую я вынужден повторять раз за разом, заключается в том, что не нужно судить других людей по себе.  

— О как! — удивилась Дарья, — А как же золотое правило? 

— «У кого золото, тот и правит»? — спросил я, — оно-то тут каким боком? 

— Нет, — сморщилась Дарья, — другое золотое правило, которое можно сформулировать так: не делайте другим то, что вы не желаете для себя.

— Так оно с изъяном размером в Гранд-Каньон. 

— В смысле? — округлила глаза Дарья. 

— Многие насильники, — вздохнул я, — совершенно не против того, чтоб их изнасиловали.

— Это потому, что они не понимают, какой это ужас. 

— Вот и я о том же. Люди склонны судить других людей по себе, совершенно не понимая, что другие люди совершенно другие. Это проклятье преследует меня с детства…

— Ну? 

— Да, был один случай, когда мне лет 10-11 было. Жил у нас во дворе один пацанчик, чуть старше меня. Мы поругались и он назвал меня мудилой на зеленом велике. 

— Не он первый, — улыбнулась Дарья, — ты умеешь вызывать у людей очень противоречивые чувства. 

— Да, но велик у меня был красный. Понимаешь? Я немедленно сделал стойку! И таки разобрался. Этот Игорек оказался банальным дальтоником. 

— И всё? 

— Да, но это только начало истории. Собственно просветления я достиг, когда попытался объяснить это Игорьку. Дело в том, что он мало того, что путал красный и зеленый — так еще был свято уверен, что и другие их не различают. 

— А как он объяснял наличие двух терминов? 

— Ты не поверишь, но у него даже была теория, которая все объясняла. Зеленый и красный это один цвет. Просто он отличается оттенками и имеет два названия. Некоторые объекты принято называть зелеными, например листву. Некоторые красными — например кровь. Но по сути эти всё оттенки серого. Я даже офигел от стройности картины. И долго не мог объяснить ему что цвета разные. Помнишь, как ты пыталась объяснить американцам, какая им нужна ветка метро? «Вам нужно пересесть с «blue metro line» на другую «blue metro line», но не ту, что уж совсем «blue», а такое «blue», что даже немного «blak»…» 

— Да, примерно понимаю…

— Но самым неприятным было то, что Игорёк агрился. И чем больше понимал, что я прав, тем больше и сильнее выражалась эта агрессия. Он с негодованием отвергал тот факт, что он чем-то отличается от большинства, что он чем-то болен. 

— Он боялся стать птицей, — глубокомысленно сказала Дарья, — я читала, что птицы никогда не показывают вида, как бы плохо им не было. Потому что другие птицы заклевывают слабых и больных особей.

— Мы, люди, тоже от этих птиц недалеко ушли. Поэтому каждый и бьется, убеждая себя что здоров. Потому что быть больным страшно. 

— А как это связанно с твоей работой? 

— А там те же яйца, только вид сбоку. Для того, чтоб человек принял помощь — его нужно убедить, что помощь ему нужна. Сам он этого не заметит — будет до последнего убеждать себя, что у него всё хорошо, всё дальше и дальше уходя от реальности. Поэтому я вынужден раз за разом говорить неприятные вещи, вызывая негативные эмоции. 

— Так не говори, — Дарья пожала плечами, — я вот не тоже не говорю девочкам-дизайнерам ничего плохого. 

— Вот поэтому у вас и качество работ ниже плинтуса. Обратная связь важна. Не получая негативных отзывов люди перестают стараться. Поэтому нужно по возможности доносить до людей правду. Какой бы неприятной она бы не казалась. 

Вот только нужно делать аккуратно. Аргументированного и убедительно. Потому что многие люди говорят гадости не потому, что ты реально плох, а с точностью до наоборот. Что ты настолько хорош, что все их таланты меркнут перед твоей потрясностью. И ругая тебя они на самом деле спасают свою самооценку. 

— Как всё сложно-то! — протяжно вздохнула Дарья. 

— Вот по этому мы и живем, как живём! — поддакнул ей я.  

Зы. Просидев в кафе несколько часов, я заметил странность — каждые полчаса, в ГУМе раздавался странный подземный гул. Неслышимый в гуле толпы, но ощутимый. Похожий на вибрацию от проходящего где-то неподалеку поезда. Которого там нет и быть не может. Неужели эта вибрация от проходящих неподалеку секретных веток метро? (Обычным метром это быть не может — там поезда ходят чаще)