Славная девушка

Курт, заметно успокоившись, опустился на колени рядом с бессознательным хозяином и склонил голову в позе, которую Асавин мог бы описать как виноватую. В такой молились грешники на полотнах Амелькаро, прося у Благого искупления. Какого искупления хотел Курт? Асавин расстегнул дублет и потянул окровавленную рубашку через голову, поморщившись, когда шершавый лен задел края раны. Дивника наклонилась, слегка касаясь его кожи. У нее были теплые и невероятно изящные руки, тонкие кисти, длинные точеные пальчики, да еще и такие белые, словно у фарфоровой статуэтки.

- Неглубокая, просто царапина. Надо зашить… - пробормотала она.

- Я что же тебе, рубаха? - с улыбкой спросил Эльбрено. – Заплатку, может, на меня поставишь?

Она подняла голову, и Асавин, наконец, рассмотрел ее лицо. Бледное, усталое, изможденное.

- Зашить или прижечь, - продолжила девушка. - Только прижечь мне нечем, огня чуть, - она кивнула на фонарь. – Или костер поможешь развести? Не хочешь - пеняй на себя.

“Да она сейчас с ног свалится”, - подумал Асавин. Стать женским рукоделием ему не улыбалось, несмотря на то, что он уже видел ловкую веридианку в деле. 

- Давай-ка лучше без ваших причуд…

Вдохнув, Дивника согласно кивнула. Они собрали из деревянного мусора маленький костерок. Знал бы Френсис, что творится в его подвале! Асавина позабавила эта мысль, и он с улыбкой кивнул на разгоревшееся пламя, приглашая властвовать над раной. Через несколько минут он здорово пожалел о своем решении. Сначала Дивника смазала порез чем-то, пахнущим до рези в глазах, и весь бок обожгло как огнем, а затем приложилась раскаленным металлом, заставив Асавина шипеть и корчиться от боли.

- Стонешь, как барышня, - фыркнула веридианка, проверяя, хорошо ли запекся порез.

- Кто-то же в этой комнате должен быть барышней.

Как ярко вспыхнули ее щеки! Она вскинула голову, тряхнув золотой шевелюрой. Ни дать ни взять маленькая капризная кобылка. В глазах неподдельное возмущение. Асавин ответил ей смеющимся взглядом. Она и правда была похожа на героиню Амелькаро. Такая же бесхитростная и открытая, с приятным, но не привыкшим кокетничать личиком, и казалась бы скучной праведницей, не блести там, за этими бледно-голубыми глазами, какого-то таинственного огонька. Костры идей, пожары убеждений или отблески их маленького целительного пламени? Как любопытно.

 Выражение ее лица вновь стало мягким.

- Не дергайся, иначе рана откроется, - сказала она, отматывая меру полотна для повязки.

Надо же, не накричала, не ответила колкостью на колкость, не состроила оскорбленную. Сколько на своем веку Асавин повидал благочестивых шлюх и благородных леди, способных дать фору самой падшей из женщин, но девушек, обладающих достоинством и терпением Всеблагого, можно было пересчитать на пальцах. Она праведница или это всего лишь хитрая личина, скрывающая червоточины на гладком спелом яблочке? Чем больше Асавин узнавал людей, тем яснее понимал, что они - менестрели безграничных подмостков. Каждый играет свою песенку, следуя амплуа. У кого банальный мотивчик, у кого цепляющий, а кто-то окружает себя аромат роз и туманом, превращая каждый день жизни в феерию. Какая песенка у этой с виду славной девушки?

Читать здесь ---> https://author.today/reader/125388/1275820