Баллада Эллады

Одиссей в Одессе провел неделю -

Семь кругов платанов, притонов, трюмов.

Рыбаки и шлюхи, дивясь, глядели

Как он ел руками, не пил из рюмок,

Золотой катал по столу угрюмо,

На цветастых женщин свистел с прищура,

И любая Розочка или Фрума

Понимала враз, что халда и дура.

Рыбаки хотели затеять бучу,

Но Язон Везунчик сказал ребятам:

«Он бросает ножик, как буря – тучу.

В этой драке лучше остаться рядом».

Одиссей допил свой портвейн и вышел.

Мостовая кладка скребла мозоли.

Вслед за ним тянулся до самой крыши

Резкий запах весел, овец и соли.

…Не по-детски Одесса мутила воду.

Он базарил с псами вокруг Привоза,

Обошел сто лавок шитья «под моду»

И казались рыжи любые косы,

Остальное – серое, неживое.

Как твердил напев скрипача Арона:

«Уходить грешно, возвращаться – вдвое».

По пути из Трои – ни пня ни трона.

Одиссей дремал на клопастых нарах,

Покупал на ужин печенку с хреном,

Заводил друзей на блатных бульварах,

Отдыхал и лень отдавала тленом.

...«Пенелопа Малкес, белье и пряжа».

Завитушки слов, а внутри витрины

Покрывало: море, кусочек пляжа,

Козопас и пес, за спиной руины,

А по краю ткани волнами Понта

Синий шелк на белом ведет узорик.

И хозяйка, лоб промокнув от пота,

Улыбнулась – возраст. Уже за сорок.

У прилавка тяжко, а как иначе?

Сын-студент. В столице. На пятом курсе.

Хорошо б купить уголок для дачи:

Молоко, крыжовник, коза и гуси.

...До утра рыдала на вдовьей койке,

Осыпались слезы с увядшей кожи.

Кабы волос рыжий да говор – койне,

Как бы были с мужем они похожи!

Будто мало греков маслиновзорых

Проходило мимо закрытых окон...

Одиссей очнулся на куче сора

Лишь луна блестела циклопьим оком,

Да хрустели стыдно кусты сирени,

Да шумели волны о дальних странах...

Сорок зим домой, разгоняя тени,

Провожая в отпуск друзей незваных,

Памяти пути, покорясь, как птица,

Кочевые тропы по небу торя,

Чтоб однажды выпало возвратиться

В россыпь островов у родного моря.

Асфодель асфальта, усталость, стылость,

Узкоплечий гонор оконных впадин,

И вода на сохлых ресницах – милость

Дождевых невидимых виноградин.

И глядишь, как чайка, с пролета в реку,

Понимая ясно – не примут волны.

И зачем такая Итака греку?

Как ты был никто, так и прибыл вольный.

Чужаки обжили живьем жилище,

У былой любви телеса старухи.

Про погост Улисса расскажет нищий,

Молодым вином освежая слухи.

Рыжина проступит в белесых прядях —

Город, как жена, не простил измены.

Остается плюнуть и плыть, не глядя,

За края обкатанной Ойкумены.

…Завтра день светлее и небо выше,

Завтра корка хлеба прочней и горче.

Обходя сюжеты гомерьей вирши,

Парус над волной направляет кормчий.

И не знаю – будет ему удача,

Или сгинет в черных очах пучины.

Поперек судьбы и никак иначе

Выбирают имя и путь мужчины.