Схватка в Сайгоне

Вопреки распространенному мнению, в период “холодной войны” спецслужбы стран Запада боролись не только с разведками советского блока, но – нередко - и между собой. Один из наиболее характерных примеров – столкновение интересов американских и французских спецслужб в Южном Вьетнаме в первой половине 50-х годов прошлого века

РЕЧНЫЕ  ЗАВОДИ

Дельта Меконга – самой большой реки полуострова Индокитай, с ее неисчислимыми каналами, рукавами, старицами и затоками, с множеством островков, покрытых густыми болотистыми джунглями, представляет собой сплошной тропический лабиринт площадью 70 тыс. квадратных километров. Еще в 20-х годах прошлого века здесь обосновались неуловимые речные пираты, которые грабили джонки и сампаны богатых купцов, плывших из Сайгона в Шолон – китайскую часть гигантского города. Пираты не брезговали и добычей иного рода – рэкетом, захватом заложников, похищением детей и жен влиятельных чиновников, торговлей опиумом, заказными убийствами.

Так уж сложилось, что костяк бандитского сообщества составляли выходцы из деревни Бинь-Кхьем, расположенной южнее Шолона. Молва закрепила за ними прозвище – “Пираты из Бинь-Кхьема”.

Французские колониальные власти не раз устраивали облавы на речных разбойников, но разве можно прочесать неоглядную зеленую топь! Пираты, будто невидимки, уходили от погони, а затем с такой же легкостью появлялись вновь.

И всё же вьетнамские последователи “Веселого Роджера” так и остались бы вечными персонажами местной рубрики криминальных происшествий, если бы не большая политическая игра, благодаря которой эти отъявленные головорезы вознеслись, пускай и на время, к вершинам власти.   

КОНЕЦ  МИССИИ  БЕЛОГО  САХИБА

14 июня 1940 года гитлеровские войска вошли через ворота Майо в Париж и сорвали с Эйфелевой башни трехцветный французский флаг. Три дня спустя Роммель совершил бросок вглубь французской территории на 240 километров. Гудериан в тот же день дошел со своими танками до Понтарлье на швейцарской границе, откуда ударил с тыла в линию Мажино, считавшуюся французскими генералами неприступным оборонительным валом.

Военное поражение Франции во Второй мировой войне стало фактом.

Плодами германской победы в Европе поспешили воспользоваться японцы в Юго-Восточной Азии. В частности, они решили взять, что называется, голыми руками Французский Индокитай, где на тот момент было сосредоточено 65 тысяч французских чиновников, солдат и полицейских.

Уже 19 июня того же, 1940 года, французский посол в Токио получил ноту, в которой японское правительство требовало запретить доставку стратегических материалов в Китай через индокитайские порты. При этом японцы желали контролировать выполнение своего требования непосредственно на местах.

Что оставалось делать французской колониальной администрации? Правительственный комиссар в Ханое, отлично понимая, что уповать на помощь со стороны метрополии уже не имеет смысла, обратился за советом в Вашингтон.

Помощник госсекретаря С.Уэллс ответил, что Соединенные Штаты не собираются  воевать с Японией, и предложил удовлетворить предъявленные требования.  

Аппетит, как известно, приходит во время еды. Вскоре японцы потребовали, чтобы французы передали им авиабазы, расположенные на севере Индокитая. И получили их. В считанные месяцы японцы, без единого выстрела, прибрали к рукам все ключевые позиции во французских владениях.   

И это было лишь началом. Не только во Вьетнаме, но и повсюду в Азии – в Малайе, в Бирме, в Сингапуре, в Индонезии – белый сахиб терпел одно поражение за другим. В прежние времена практически вся Южная Азия была завоевана небольшими по численности, но хорошо обученными и вооруженными по последнему слову техники европейскими армиями. Голландия, например, правила такой огромной страной как Индонезия, чье население более чем в десять раз превышало численность жителей метрополии. Удерживать власть помогал непрерывно культивируемый миф о превосходстве белого господина.

Но вот теперь вся Южная Азия с изумлением взирала, как белые чиновники беспрекословно выполняют распоряжения японских генералов. При этом японцы тоже рассматривались большинством местного населения как оккупанты. 

Повсюду в Азии начался мощный подъем национально-освободительного движения.

В мае 1941 года во вьетнамо-китайском пограничье была основана Лига борьбы за независимость Вьетнама (Вьетминь) во главе с Хо Ши Мином.  

В марте 1945 года японцы неожиданно разоружили и загнали в лагеря военнопленных всех находившихся во Вьетнаме французов. Следом японцы двинулись к побережью, чтобы усилить оборону против возможного нападения англо-американцев. На какое-то время во внутренних областях страны не осталось иностранных войск. Это позволило сторонникам независимости собраться с силами, обучить национальную армию.

В канун капитуляции Японии Вьетминь призвал народ к всеобщему восстанию. И восстание началось!

19 августа повстанцы вступили в Ханой, 25 августа – в Сайгон.

2 сентября 1945 года Хо Ши Мин провозгласил создание независимого государства Вьетнам.

ПОГОНЯ  ЗА  МИРАЖОМ

После освобождения Париж вознамерился вернуть себе статус великой колониальной державы. Политики и генералы, не имевшие в течение долгих шести лет никаких сведений из индокитайских территорий, еще не подозревали, какие необратимые изменения произошли за годы мировой войны в психологии колониальных народов.

Заявление лидера Вьетминя вызвало шок среди французского истеблишмента.

В ответ генерал де Голль, считавший себя спасителем нации, послал на побережье Южно-Китайского моря лучшие части, которые только можно было собрать в тот период – парашютные войска Французского экспедиционного корпуса, а также элитные подразделения иностранного легиона, имевшие опыт боев в песках Северной Африки. У французов было самое современное вооружение - самолеты и миноносцы, танки и самоходные орудия, реактивные минометы и тяжелая артиллерия. Вторжение началось с того, что французский крейсер обстрелял с моря Хайфон, где было убито не менее шести тысяч человек. После ряда кровопролитных боев французские десантники вытеснили Вьетминь из больших городов, а также дельт Меконга и Хонгхи.

Но вьетнамцы не сдались, отступив в непроходимые джунгли и перейдя к партизанской борьбе.

Средств для ведения затяжной военной кампании у Франции не было. Причем, в самой Франции индокитайская война была непопулярна. Докеры отказывались грузить корабли, демонстранты бросались на рельсы перед воинскими эшелонами, депутаты Национального собрания, среди которых было немало коммунистов и социалистов, весьма неохотно утверждали даже самые минимальные суммы на содержание колониальной армии.

Однако же у французских “ястребов” имелся козырь – весьма профессиональная тайная служба, называемая Вторым отделением. Сотрудники этой спецслужбы -  майор Роже Транкье и его правая рука капитан Антуан Савани сыграли заметную роль в последующих событиях. Именно они стали ключевыми фигурами по осуществлению плана “Операция Икс”.

“ОПЕРАЦИЯ ИКС”

Этот план тщательно скрывался не только от правительства в Париже, но даже от колониальной администрации в Индокитае. Кроме сотрудников спецслужб, о нем знали лишь несколько человек из командования Экспедиционного корпуса.

В основу плана легло использование поистине неисчерпаемого источника доходов.

Второе отделение решилось на союз с “дьяволом”, обратив взоры на пиратов из Бинь-Кхьема. Надо сказать, что в период образовавшегося вакуума власти речные разбойники сами настойчиво искали сильного хозяина. Они то заигрывали с японцами, то вливались в ряды Вьетминя. Однако никакой материальной выгоды от этих контактов пираты так и не получили. Более того, в какой-то момент они были изгнаны красными подпольщиками из Сайгона.  

Всё изменилось, когда на связь с главарями речных пиратов вышел капитан Савани.

Матерый разведчик предложил головорезам выгодную сделку. Суть ее заключалась в том, что бандиты вполне официально переходят на службу в городскую полицию, занимая, в том числе, руководящие посты. За это они тайно снабжают Второе отделение конфиденциальной информацией, включая сведения о нелегальных организациях и революционном подполье, а кроме того (и это главное!), выделяют долю от всех нелегальных доходов. 

И вот сделка состоялась.

В лице потомственных разбойников французская разведка нашла верных помощников.

Главари пиратов получили “хлебные” полицейские должности сначала в нескольких городских кварталах, а вскоре и во всем Сайгоне. То есть, во главе сайгонской полиции встали профессиональные гангстеры, облаченные в военную форму и зеленые береты. Но методы у них, понятно, так и остались бандитскими.  

Первым делом пираты прибрали к своим рукам казино “Гран Монд” в Шолоне - самое крупное и рентабельное во всей Юго-Восточной Азии. Пиратов не остановило, что заведением владели китайские авторитеты из Макао. На предложение уступить казино новым хозяевам, китайцы ответили категорическим отказом. И очень скоро поплатились за это. В окно казино влетело несколько гранат, трое посетителей были убиты. Переполненные залы мигом опустели. Доходы катастрофически упали. А тут еще кто-то похитил главаря китайского синдиката из Макао. В скором времени “Гран Монд” перешел в руки пиратов. Такая же судьба постигла другие популярные казино. Под контролем  пиратов оказался и знаменитый “Зал зеркал” в Сайгоне, где под одной крышей несли свою “вахту” 1200 отборных проституток. Как утверждали очевидцы, вестибюль этого самого большого в мире публичного дома круглые сутки напоминал проходную крупного офиса после окончания рабочего дня. Ребята из Бинь-Кхьема не брезговали доходами и от небольших борделей.

Вскоре пираты-полицейские обложили данью все кофейни, бары и танцплощадки на подведомственной территории.

И всё же основным источником поступления “хрустящей зелени” был опий.

Дело в том, что до 1946 года опий в Индокитае продавался совершенно открыто. Но затем под давлением общественности французское правительство запретило официальную торговлю наркотиками. Естественно, дурман-трава тут же перекочевала на “черный” рынок. Вот его-то, этот “черный” рынок, и решили взять под свой негласный контроль бойкие ребята из Второго отделения.

Дело было быстро поставлено на поток.

Агенты Второго отделения через доверенных лиц закупали в Лаосе и на северо-западе Тонкина опий-сырец, который на мулах доставлялся на посадочные площадки, вырубленные в густых джунглях. Легкие военные самолеты переправляли опий на мыс Сен-Жак близ Сайгона, где гангстеры в мундирах организовали “полицейскую школу”. Отсюда товар перевозился военными машинами в полицейское управление столицы. Здесь гангстеры, облаченные в генеральские и полковничьи мундиры, перераспределяли сырец по подпольным перерабатывающим фабрикам. Готовый товар по налаженным каналам попадал в сеть опиумных притонов и к местным розничным торговцам.

Заправилы преступного бизнеса буквально купались в роскоши, содержали во Франции виллы и яхты, имели баснословные счета в европейских банках, достигнув таких вершин могущества, какие и не снились хваленым заокеанским мафиози.  

Естественно, свою долю прибыли (и весьма немалую!) получала тайная служба. Теперь французским генералам в Индокитае не приходилось следить за парламентскими дебатами в далеком Париже. Денег хватало не только на собственные нужды, но и на оплату наемников, на финансирование всякого рода полувоенных организаций и сект, враждебных Вьетминю.

Кроме того, гангстеры-полицейские, имея тысячи собственных осведомителей,  передавали своим хозяевам ценную информацию о подпольных ячейках и красных агитаторах.

ПАДЕНИЕ  “НЕПРИСТУПНОЙ” ЦИТАДЕЛИ

В ноябре 1953 года новый командующий экспедиционными силами в Индокитае генерал Наварр приступил к осуществлению плана “операции Кастор”. Идея заключалась в том, чтобы сосредоточить в партизанском тылу, в северо-западной части Вьетнама, неподалеку от лаосской границы, отборные подразделения корпуса, а также иностранного легиона, затем выманить на себя основные силы повстанцев и, пользуясь превосходством в технике, уничтожить их одним могучим ударом. Выбор пал на район небольшого селения Дьенбьенфу. Здесь, на дне глубокой котловины, окруженной непроходимыми джунглями, французы возвели неприступную крепость, а на подступах к ней – опорные пункты и аэродромы. Бульдозеры срыли все пригорки, расширили площадки под минные поля. Гарнизон крепости состоял из 16 тысяч отборных десантников. Транспортная авиация перебросила сюда танки, тяжелую артиллерию и реактивные минометы. Зная, что вокруг простираются неприступные джунгли, французы чувствовали себя неуязвимыми, ожидая того часа, когда сюда стянутся партизаны, многие из которых были вооружены таким экзотическим оружием, как луки со стрелами. Генералы ликовали, предвкушая, как сметут смутьянов с лица земли огнем артиллерии, танков и авиации.

Но вьетнамцы повели себя “не по правилам”.

В полной тайне от врага, несмотря даже на то, что французские самолеты-разведчики практически непрерывно висели в воздухе, партизаны провели через тропические болота и крутые горные перевалы более 300 км дорог, перебросив по ним не только минометы и тяжелые 105-мм пушки, но и знаменитые “катюши”, полученные из Советского Союза. Другие вьетнамские части буквально под носом у противника прорыли более 200 км  глубоких траншей и подземных тоннелей, ведущих к стенам крепости. Вскоре эти вьетнамские окопы подобрались вплотную к французским огневым точкам и блиндажам, охватив их, подобно клещам, с двух сторон…

Французы, готовившие ловушку для партизан, сами оказались в западне.

13 марта 1954 года началось массированное наступление вьетнамцев. Их артиллерия, оставаясь неуязвимой, уничтожила большинство самолетов на аэродромах, подавляла своим огнем ответные действия французов.

7 мая, после 55 суток непрерывных боев, командир французского гарнизона генерал де Кастри отдал приказ о капитуляции. Лишь 78-ми солдатам удалось избежать плена, пробравшись лесными тропами в Лаос. Это всё, что осталось от 16-тысячного бронированного корпуса французов.  

После поражения под Дьенбьенфу у французов уже не осталось сил, чтобы вести борьбу за господство в Индокитае. В Париже, надо отдать должное, это сумели осознать. Уже через сорок часов после падения крепости, в Женеве начались мирные переговоры с представителями Вьетминя при участии СССР, США, Великобритании и КНР. Париж был настроен на то, чтобы передать власть Вьетминю, оставив всё же страну в рамках Французского союза и сохранив в ней свое экономическое и культурное влияние.

Но подобный исход совершенно не устраивал американцев.

“ТИХИЙ  АМЕРИКАНЕЦ”

Госсекретарь США Джон Фостер Даллес, имевший значительное влияние на президента Эйзенхауэра, выдвинул “теорию домино”. Если падет Вьетнам, утверждал Даллес, то за ним последуют Таиланд, Малайзия, Индонезия, Пакистан, Филиппины… В результате вся западная часть Тихого океана окажется в руках коммунистов.

Вот тогда-то американцы и решили противопоставить этой угрозе “третью силу”. С этой целью в Сайгон прибыл бывший полковник авиации Эдвард Ландсдейл, ставший одним из наиболее успешных разведчиков ЦРУ. Совсем недавно он помог удержаться у власти филиппинскому диктатору Рамону Мангсайсаю, другу Америки. Именно Ландсдейл сумел посеять раздоры между филиппинскими повстанцами и оттеснить их вглубь джунглей. Причем действовал он не только путем подкупа, но и хитростью. Так, в филиппинской глубинке было популярно предание о мифическом вампире Асуане. Через своих агентов Ландсдейл распространил в партизанском тылу слухи, будто в окрестностях появился оживший Асуан. Затем агенты убили одного из повстанцев приемом каратэ, а на его шее проделали две жутких дыры, имитируя укус вампира. Труп бросили на дороге, по которой крестьяне ходили на базар. Возникла такая паника, что партизанам пришлось спешно оставить свои базы и уйти вглубь джунглей.

В ЦРУ рассчитывали, что Ландсдейл сумеет и в Южном Вьетнаме добиться подобного успеха. Тем более, что незадолго до подписания Женевских соглашений Вашингтону удалось поставить во главе южновьетнамского марионеточного правительства своего человека – Нго Динь Зьема, ревностного католика и фанатичного антикоммуниста.

Прибыв в Сайгон, полковник Ландсдейл взялся за дело, засучив рукава. Первым делом он подкупил главарей вооруженных сект хоа-хао и као-дай. 20 тысяч их членов стали в ряды вспомогательных колониальных частей.

Премьер Зьем - будущий президент не пользовался популярностью в стране. Чтобы обеспечить ему поддержку, американцы принялись выдвигать на руководящие посты в южновьетнамской армии офицеров, лояльных новому правителю.

Ландсдейл пытался было переманить на свою сторону и сайгонскую полицию, но быстро понял, что эту “банку с червями” контролирует Второе отделение французской секретной службы. Французы, конечно, продолжали оставаться союзниками, но ведь свой шанс в Индокитае они уже упустили, и сейчас только путались под ногами, мешая американцам выстраивать надежный щит против партизан Хо Ши Мина. Ландсдейлу стало ясно: чтобы положить конец французскому влиянию в Сайгоне, надо разгромить местную полицию.

Вскоре Ландсдейл подкупил и привел в Сайгон три тысячи антифранцузских “партизан”, таких же бандитов, как и речные пираты, но присягнувших на верность премьеру Зьему. Босоногие, полуголые воины, на счету которых было убийство французского генерала Шансона, прошли строем перед президентским дворцом, и уже назавтра получили статус отряда национальной безопасности.  

Но и французы не сидели сложа руки. Французские танки заняли ключевые перекрестки города. Противостояние, в котором обе стороны использовали своих ставленников, становилось всё более напряженным.

Пытаясь по возможности уладить дело миром, Ландсдейл встретился с новым главнокомандующим французскими силами генералом Гамбье.

“Мы сели за столик в его кабинете, - вспоминал позднее Ландсдейл. – Под столиком лежала огромная немецкая овчарка. Гамбье предупредил меня, что собака обучена кидаться на людей. Достаточно одного слова – и она вцепиться мне в горло. Я, в свою очередь, попросил француза обратить внимание на то, что держу руки в карманах: маленький автоматический револьвер нацелен в его желудок. Гамбье убрал пса, а я положил руки на стол. Мы поняли, что сможем договориться”.

НОВЫЙ  ПОРЯДОК 

Но достигнутое шаткое перемирие не могло продолжаться долго: слишком различны были интересы сторон. Тем более что американцы продолжали тайно усиливать свое влияние в южновьетнамской армии.

Наконец, закулисная борьба перешла в открытую схватку.

28 апреля 1955 года парашютисты премьера Зьема атаковали полицейское управление в Сайгоне, служившее пиратам главным штабом. Гангстеры отбили первый натиск и ответили пальбой из минометов по президентскому дворцу. Стычки между армией и полицией начались по всему городу и вскоре переросли в настоящую битву с применением танков и артиллерии. Орудийный огонь, а вслед за ним и пожары, уничтожили целые кварталы густонаселенной столицы.

При этом действиями южновьетнамской армии руководил “тихий американец” Ландсдейл, поддерживавший постоянную связь с премьер-министром Зьемом. А французский капитан Савани из Второго отделения обосновался в штабе гангстеров-полицейских, посылая оперативные указания своим агентам, руководившим пиратскими отрядами в ожесточенных уличных боях.

Американцы лучше подготовились к этой неизбежной схватке. Верх взяли сторонники будущего президента Зьема. Остатки отрядов из Бинь-Кхьема вновь отступили в болота и речные заводи дельты Меконга, откуда пришли к вершинам власти всего лишь несколько лет назад.

Так бесславно закончилась эра французского господства в Индокитае.

В Сайгоне утвердились американцы. Они еще не догадывались, какие потрясения ожидают их в недалеком будущем в этой стране.