Муки творчества

Вот уже несколько дней никак не могу продвинуться в очередной главе второй части своего романа -- не удаётся связно изложить задуманный эпизод. Зато вдруг так отчётливо вижу сценку из третьей части, что пришлось всё бросить и записать диалог, чтобы не забылся. 

Сейчас вот сижу, перечитываю написанный диалог и думаю: а нормально ли так писать? Вроде бы сюжет романа линейный, продуманный аж до конца, но пишется наскоками, к тому же иногда очень ярко возникает сцена, которая должна быть аж в конце третьей части. И таких кусочков уже несколько. А ещё есть записанные диалоги, которые будут ближе к концу.

Поделитесь, у кого ещё такое есть. А то мой роман сейчас похож на мозаику, часть которой собрана вне рамки.

Кстати, если кому интересно, вот этот кусочек -- пока без правок, такой, как услышала:

— Не слишком ли этот корабль велик для торговца? — дон Педро поджал губы и смерил глядевшего в пол Анри высокомерным взглядом.
— Прозорливость вашего превосходительства сравнима с его мудростью. Негоцианты, действительно предпочитают пушкам товар. Но я не обычный торговец, ваше превосходительство. Я продаю возмездие. Возможно, именно потому Господь и явил мне свою щедрость в виде этого корабля.
— Это как? — буркнул дон Педро.
Анри вдруг словно увидел, как в голове генерал-капитана Ямайки зарождается мысль о конфискации “Победоносца”. От осознания того, что в сию минуту решается судьба его корабля, по телу Эль Альмиранте пробежала дрожь. Он мельком взглянув на дона Педро. Сосредоточенный взгляд, устремлённый в гавань и наморщенный лоб с крупными каплями пота недвусмысленно выдавали, что тот уже просчитывает, какую выгоду поимеет и одновременно придумывает, под каким предлогом получить желаемое.
— Я отобрал его у корсаров неподалёку от Бермуд. Они же обнаружили этот брошенный командой корабль севшим на риф. Полагая, что голландцы за такого красавца не откажутся отсыпать им серебра, корсары подлатали его и, дождавшись большого прилива,сняли с отмели и потащили в Новый Амстердам. Но появление моих фрегатов нарушило планы корсаров. Они обрезали буксирный канат и бежали, оставив свой трофей с призовой командой и остатками  английских матросов мне. Я же расценил, что, раз воля Всевышнего привела меня туда как раз в это время, то этот корабль — подарок Судьбы. Дабы не оскорбить щедрость Господа, я и осмелился оставить его себе и, хоть ремонт и обошёлся мне недёшево, вместо того, чтобы искать кораблю нового хозяина, я нашёл ему новое имя.
— Хм, — задумался дон Педро. — Занятно. Как же его туда занесло? Думаете, он участвовал в битве за Сан-Хуан?
— Нет, ваше превосходительство. От выживших матросов я узнал, что этот корабль под именем “Нейзби” был флагманом английской эскадры, посланной весной 1657 года под командованием вице-адмирала сэра Эдварда Монтегю для перехвата нашего Серебряного флота. В июле между Багамами и Бермудами они напали на испанскую армаду и им удалось захватить часть груза, но после этого повреждённые боем корабли попали в сильнейший шторм, который и занёс “Нейзби” на риф неподалёку от одного из Бермудских островов. Некоторое время команда боролась за жизнь корабля, но сэр Эдвард приказал опустить “Нейзби”. Офицеров и солдат перевезли на другие корабли, а часть оставленных матросов спустя несколько дней вплавь, держась за прыгнувших в воду оголодавших свиней, добралась до ближайшего острова. Ну а оставшиеся на борту спустя ещё несколько дней примкнули к наткнувшимся на “Нейзби” французским корсарам. Ну, а что было дальше, я уже рассказал вашему превосходительству, — Анри затаил дыхание,  прислушиваясь к тяжёлому сопению дона Педро.
Наконец, генерал-капитан Ямайки издал задумчивое:
— Мда, — и, вперив в Анри буравчики глаз, почесал клинышек бороды, — вы засунули свою голову в петлю гарроты, когда решили оставить себе боевой корабль. Вы понимаете, что присвоили имущество короля?
— Спешу заверить ваше превосходительство, что, прежде чем принять такое решение, я обсудил его с генерал-капитаном Кубы сеньором Диего Ранхелем и под его же присмотром соблёл все формальности. Его превосходительство согласился с тем, что корабль не является военным трофеем, поскольку не был взят в бою, а то, что он был брошен командой, лишает англичан возможности потребовать его возвращения. У меня имеется письменное заверение сеньора Диего, подтверждающее моё право собственности на найденный в ничейных водах корабль и находившихся на нём людей и вещи.