Родина фламенко - Кавказ?…

Окружающий мир разваливается на какие-то непонятные, несоразмерные части. Люди, жившие в одной стране (деревне, квартире) вдруг становятся врагами. В этой чреватой и опасной обстановке полезно вспомнить, что все мы, люди, несмотря на внешнюю непохожесть, близкие родственники, а то, что нас окружает – наше общее наследство, поделить и растащить, которое невозможно, иначе как уничтожив. Это легко понять, бросив непредвзятый взгляд на привычные вещи. 

Вопрос о происхождении танца фламенко, в целом, остается открытым. Чаще всего говорят, что фламенко -  это искусство южной Испании, точнее - андалузских цыган. 

Считается, что цыгане принесли фламенко, или, назовем это менее решительно - «протофламенко», с Индостана. Аргументы -  сходство в одежде, в  движениях. Думается, это натяжка.  Индийский классический танец – по природе своей пантомима, придворный театр балета, чего никак не скажешь о фламенко. В индийском танце и фламенко нет главного сходства – внутреннего состояния, настроения. Словом, да, цыгане принесли в Испанию свою танцевальную культуру, но вопрос в том, было ли это протофламенко? А если они действительно принесли протофламенко в Испанию, то ясно, что не из Индии. 

Вопрос – откуда?

Есть на свете место, где существует фольклорная танцевальная культура, в ряде движений, в самой пламенной сути которой просматривается выраженное сходство с фламенко. Это Кавказ с его зажигательной лезгинкой. Сходство фламенко и народных кавказских плясок становится очевидным, если только приглядеться к ним внимательно и непредвзято. Может быть, там эти бродяги в цветастых одеждах и позаимствовали какой-то древний танцевальный стиль, сообщивший фламенко его горделивость,узнаваемые движения, непередаваемый дух? 

Идея сродства иверской (в частности, грузинской) и иберской (географически - испанской) культур уже утратила новизну и оригинальность, сохранив привлекательность и… неизученность. Исследования на эту тему обрывочны, касаются, в основном, сходства баскского и кавказских языков; иногда упоминаются схожесть верований и символики.  

Не отходя от «цыганской» версии, можно предположить, что несколько родов цыган,по дороге из Индии в Испанию заглянули на Кавказ,  подхватили и принесли на Пиренеи то, что в последствие легло в основу фламенко. Способность этого племени к э-э… заимствованиям общеизвестна. Но и натянутость этого предположения тоже очевидна – нет никаких упоминаний о том, что цыгане как-то особенно плотно осваивали Кавказ, достаточно долго там задерживались, а потом, почему-то передумав там жить, развернулись и двинули на Запад.«Переносчиками» протофламенко с Кавказа в Испанию цыгане, скорей всего,  не были, освоив его уже на месте.   

Коль скоро мы приняли за постулат, что основной источник фламенко – это некая древняя танцевальная традиция, сохранившаяся в кавказском фольклоре и перенесенная в Иберию, необходимо найти древний этнос, который оставил свой след как в кавказской, так и в иберской культурах. Кастинг на эту роль велик и разнообразен, а само время переселения можно датировать аж от начала третьего тысячелетия до н.э., но вероятно, это произошло позднее.  

Заселение Европы шло с Юго-востока. Оттуда, с Иранского нагорья, как лава из вулкана, растекались  во все стороны многочисленные племена. То, как это точно происходило, мы вряд ли когда-либо узнаем, но о т.н. Великом переселении народов известно многое. Происходило оно в 4-7 вв. н.э. и участвовали в нем германские, славянские и сарматские племена. 

Среди этих племен через Кавказ в Европу пришли ирано-язычные аланы, родственники современных осетин. Не они ли, следуя по маршруту «Кавказ – Причерноморье – Средиземноморье - далее везде»   принесли в древнюю Иберию протофламенко? Сведения о том, что аланы добирались до Испании, имеются, но, видимо, это были случайные вылазки, вроде высадки викингов в Америке. И викинги в древней Америки были, но влияния на культуру Нового Света никакого не оказали, как, вероятно, и аланы не слишком повлияли на культуру Испании. 

Весьма вероятным  - фактически, единственным полноценным - кандидатом на роль «дистрибьютора» протофламенко выступает народ хурритов, изучение которого началось не более ста двадцати лет назад. 

Наличие племен хурритов отмечается в  отдельных местах восточнее р. Тигр, в северной зоне Верхней Месопотамии, примерно с середины III тысячелетия до  н.э. 

Язык хурритов составлял одну из ветвей северо-восточнокавказской семьи языков, от которой ныне сохранились ветви чечено-ингушская, аваро-андийская, лакская, лезгинская и др.; есть все основания думать, что прародина носителей хурритского языка находилась в центральном или восточном Закавказье. Вероятно, движение хуррито-язычных племен на юг и юго-запад началось еще в V тысячелетия до н.э. 

Нет сведений, что хурриты уничтожали, вытесняли и сменяли предшествующее население.  Это также работает на нашу гипотезу – мирно внедряясь в существующие этносы, хурриты могли без проблем привить им свою культуру. Хурриты были достаточно многочисленны, чтобы перенести свои обычаи (религиозные, экономические и культурные) на новое место жительства и не быть ассимилированными аборигенным населением. Заметное влияние хурритов обнаруживается повсюду.

Так, около I8-I7 веков до н. э. хурриты Верхней Месопотамии изобрели способ изготовления посуды из цветного стекла. Эта технология распространилась до Финикии, Нижней Месопотамии и Египта, и в течение некоторого времени хурриты и финикийцы были монополистами в международной торговле стеклом. 

Если материальная история свидетельствует, что хурриты и финикийцы сотрудничали в экономической сфере, то, несомненно, имело место и всякое другое взаимодействие. Например, когда финикийцы стали вывозить морем из Испании олово, хурриты не могли не узнать от них, что на Западе имеются обширные и малонаселенные земли, в частности, на Иберском полуострове.   

Уже во II тысячелетия до н.э. греческие торговцы посещали финикийское побережье, а финикийцы селились в Эгеиде и даже доплывали до Сицилии. Финикийцы, воспользовавшись ослаблением микенской Греции, двинулись на Запад. Почему бы им не было захватить с собой, вольно или невольно, некоторую часть дружественных им хурритов, вместе с их культурой, включая танцы?

Однако, можно предположить менее прямой, но не менее естественный путь хурритов в Испанию, тем более, что этому также имеется ряд исторических  и искусствоведческих подтверждений. Путь этот лежит из Финикии по морю в Этрурию, а уж потом - в Испанию. 

В развитии Этрурии финикийцы сыграли большую роль. Более того, утверждается, что этруски пришли в Италию в первом тысячелетии н.э. и явно с Востока. А не были ли они, хотя бы частично, теми же хурритами, которые  продолжили свою экономическую и культурную экспансию,воспользовавшись финикийскими «попутками»?

Отмечались соотношения этрусского языка с кавказскими, но главные открытия в этой область впереди. Возможно также, что предки этрусков  в каком-то отношении взаимодействовали с предками кавказских народов и научились у них кое-чему, включая пляски. Схожесть проявляется и во многом другом. Подобно хурритам, ассирийцам, хеттам и вавилонянам, этруски представляли себе демонов в виде фантастических птиц, крылатыхживотных, иногда и людей. Все эти летучие существа – явные родичи кавказских орлов.  

Идея жертвы – центральная в хурритском культе – главенствует и у этрусков. На Кавказе жертва, как это не архаично, по сей день – главная часть как мусульманского, так и христианского праздника. Автор этих строк лично наблюдал массовое заклание баранов на празднике Рождества Богородицы в грузинской Вардзии, у развалин православного пещерного монастыря времен царицы Тамар.

Этрусские жрецы-гаруспики гадали по внутренностям жертвенных животных, а жрецы-авгуры - по полету птиц (!). Эти черты этрусского культа были заимствованы из Вавилонии, через которую прошли и хурриты. Даже если хурриты и не были прямыми предками и предшественниками этрусков, то влияние их прослеживается, и никаких более близких кандидатов на перенос культурных и религиозных традиций, мы пока не находим. Хурриты могли очутиться в Этрурии также в роли эмигрантов или рабов. 

Фрески на стенах домов богатых этрусков и сведения античных авторов свидетельствуют, что в Этрурии танцы любили,  а рабы широко использовались как танцовщики и музыканты. Здесь, возможно, и лежит причина того, почему хореографическая традиция, носителями которой являлись хурриты, не задержалась в Италии: то, что танцевали рабы, хозяева танцевать бы не стали. 

Не случилось ли так, что танцовщики и музыканты были, в основном, рабами или нанятыми артистами хурритского происхождения? Рабы бежали от притеснения хозяев, свободные художники - от нужды,  в ближайшую Испанию, по суху, по морю ли, но часто и упорно?  Не здесь ли лежит причина того, что фламенко, образовавшийся в основе из хурритского – невольничьего - танца, это, во многом, танец тоски и одиночества?… Представить себе, как один-два бежавших от хозяина раба зарабатывали своим искусством на хлеб по дороге в Испанию, куда не добралось рабство, вполне реально. 

Тут же становится понятным, почему среди народных танцев фламенко единственный сольный танец: вряд ли рабы-танцоры бежали целыми ансамблями, сохраняя заученные групповые композиции, даже если они и существовали. Но очевидно также, что этот поток был достаточно сильным, постоянным и однородным, чтобы утвердиться и пережить не только самих хурритов и финикийцев, но и этрусков, и римлян. 

Объективности ради, надо упомянуть и отличия, порой взаимоисключающие, между современным фламенко и лезгинкой.  

Во фламенко мало той состязательности, что свойственна кавказскому танцу, – фламенко исполняется больше для себя, ради самовыражения. Однако и здесь имеется сходство – в обоих случаях, танцору непременно требуется особое настроение -кураж, дуэнде, тараб. 

Взаимодействие исполнителей противоположного пола во фламенко гораздо смелей, нежели в кавказских танцах, где не дай Бог перейти установленные границы.

Очевидно еще одно различие - порождение технологии. Фламенко сильно  отличается от лезгинки такой яркой особенностью, как чечетка, сапатеадо. Кавказцы и в наши времена продолжают танцевать в мягкой обуви, что, возможно, было и в протофламенко. Но в новейшие времена Европа встала на каблуки, и испанские танцоры не смогли пройти мимо этого факта. 

Так что, можно, с большой долей исторической вероятности, предположить, что танцевальная традиция, легшая в основу фламенко, пришла в Испанию в начале I тысячелетия до н.э. с представителями народа хурритов, ведущих свое происхождение с Кавказа. В последствие к развитию этой традиции приложили руку (и ноги) арабы, цыгане, испанские евреи-мориски, в результате чего мы можем наслаждаться ярким искусством танца фламенко. 

Словом, фламенко и лезгинка – две прекрасные ветви одного древа, проросшего через толщу веков  в наш мир, где люди  зачем-то все время  упорно делят себя на «европейцев», «кавказцев», «мусульман», «христиан»… 

В качестве научно-исторического 

обоснования автором использованы работы 

известных ученых-востоковедов 

И.М. Дьяконова и И.Б. Янковской

(С.- Петербург)