Кержацкий блюз (18+)

Я шагаю по зимнему лесу и ломаю валенком наст.

Я шагаю по русскому лесу и слушаю птичий подкаст.

Птицам хочется зрелищ и хлеба.

Указую двуперстием в небо:

птахам божьим Господь подаст.

Кабы птицы имели разум, то решили б, что я мудак.

С каждой ветки воскликнули б разом: этот, в валенках — жадный мудак!

Завалите, разумные птицы,

я скупой, но при этом не рыцарь.

Я скупой, потому что кержак.

На бугристом кержацком комле

мы крутили весь белый свет.

На бугристом крутили комле

сорок  с гаком и тысячу лет.

Прочитай этим нехристям, тятя,

настоящий кержацкий Завет.

Растолкуй им на матерном, тятя,

что Завета исконнее — нет.

Наша вера стара, но не дряхла. Настоялась, пьянит как вино.

Наша вера — суровая пряха; мы — шерстинки, но так суждено.

Мы совъёмся не в нити, а в лезвия,

нас сучили пальцами железными

на чугунное веретено.

Что за долбаный пафос, Саша? Это блюз или чёртов псалом?

Закругляйся с поповщиной, Саша. Го бухать, мы уже за столом.  

Завалите, серьёзно советую,

я мирянин, но враз исповедую

трёхаршинным смолёным веслом.

Меховой староверской шапкой

мы махнули на новую жизнь.

Духовитой накрыли шапкой

куар-коды, соцсети, пять джи.

Ты угрюмый насмешник, тятя,

так не будь молчуном, расскажи.

В пять глаголов спрягая, тятя,

и склоняя во все падежи,

где в твоей иерархии, тятя,

расположена новая жизнь.

Этот наст, этот лес, эти птицы мне милы, как посконная речь.

Пью горстями из снежной криницы, с хрустом жру ледяную картечь.

Слаще мёда морозная вата,

если предки вкусили когда-то

дымный привкус понятия "жечь".

В каждой шутке есть доля шутки, но не каждая шутка - наброс.

Я рифмую четвёртые сутки; час-другой, и пойду вразнос.

Нашутился, теперь набросаюсь,

отморозился - блюзом спасаюсь:

кержакам похую мороз.

Два перста - это гордость, тятя,

два перста - это тяжкий груз.

Говорят, мы раскольники, тятя.

Заебутся, я хер расколюсь.

Запевай под гармошку, тятя,

запевай, ну а мы подхватим

первый в мире, единственный, тятя,

наш двуперстный кержацкий блюз.