Мучения Данилы

Со всех сторон серая хмарь. Невесомый туман прячет торчащие вокруг скалы, закрывает далёкое небо. Смазанные огромные камни едва-едва проступают на мгновение и снова тонут в пелене. Семь будущих охотников торопливо идут по вихляющей тропинке. Впереди раскачивается спина сказителя. Каждые два десятка шагов он трогает небольшие барабанчики, связкой висящие у него на поясе. Барабаны откликаются то тихим приглушённым перестуком, то вибрирующим жужжанием. И где-то далеко-далеко откликается медленный размеренный ритм глухих ударов, почти неслышных, отзывающихся больше в крови, чем в ушах.

Семеро торопятся, пытаясь согреться после холодной ночи. Идут молча – разговоры не запрещены, но не приветствуются. Об этом им не говорили, но почему-то понятно и так. Маленькие тела с плотно сложенными перепончатыми крыльями, перетянутыми широкими поясами. Вот об этом предупреждали – крыльями пользоваться нельзя. В горле сухо, живот стягивается от пустоты. Десять дней молодым вампирам не давали крови, а ели они два дня назад перед началом похода.

Скалы Угабно от города недалеко, полдня быстрого бега в сторону восхода. Дорога ведёт и дальше, извиваясь среди торчащих из земли каменных зубов, она постепенно взбирается на плато и уходит на восток к редким поселениям гномов и людей. Но будущих охотников сразу увели севернее. Недолгая ночёвка под открытым небом, последний завтрак и торопливый поход. Часть пути пришлось идти по руслу мелкой горной речушки, мёрзли даже привычные к снегу босые ноги.

На следующей стоянке к ним присоединяется отряд из чужого гнезда – девять молодых вампиров-подростков со своим сказителем. Весенняя ночь коротка, далёкие удары не смолкают, будоражат кровь, зовут к себе. Выросший отряд торопится, едва ли не бежит. Три года прошло с прошлого обряда, три года ждать следующий. Днём их догоняют ещё две группы – посвящение в охотники одно для всех кланов, для всех вампиров, которых сказители посчитали выросшим. Только дикие охотники никогда не приходят.

Через несколько дней они подходят к скале Выбора пути. У подножья собралось пять или шесть десятков будущих охотников. На вершину ведут узкие крутые ступени. Обряд прост, и хоть снизу ничего не видно, Габи, как и остальные молодые вампиры, знают – наверху две жертвы, и надо выбрать свою добычу, вонзить в неё клыки и сдержаться, не тронуть кровь. Ни одного глотка, только клыки должны быть окрашены красным.

Отряд Габи ближе к концу очереди. Гулкие удары наверху меняют ритм, звучат торопливее, их дополняет перестук барабанчиков, собравшихся в кружок сказителей. Обряд начался. По одному будущие охотники поднимаются по ступеням наверх и исчезают за краем. После недолгого ожидания вздёрнутые руки сказителей отправляют на скалу следующего.

Очередь Габи подошла неожиданно быстро.

Наверху плоская площадка, в центре которой два каменных столба. К камням ремнями привязаны жертвы – два обнажённых человека: мужчина и женщина. Дальше, спиной к столбам стоят три закутанные фигуры. Они не шевелятся, лишь ветер колышет длинные полы накидок. К жертвам ведёт ровная тропа, отполированная за многие сотни лет босыми ногами. Габи подходит ближе и рассматривает приматов, пытается понять, кто из этих двоих его добыча.

Мужчина слева без сознания, его тело измазано кровью, покрыто порезами и глубокими проколами от клыков. Женщина справа всё ещё борется, ёрзает в ремнях, мотает головой, её глаза выпучены, рот перетянут широким ремнём. Крови и порезов у неё меньше. Габи влечёт вправо, но он боится ошибиться и делает шаг к обвисшему мужскому телу. Женщина слегка расслабляется, откидывает голову на камень, это помогает принять решение.

Быстрый скользящий шаг, и оба клыка вонзаются в плечо жертвы, близко-близко к женскому горлу. Ноют напряжённые дёсны – нельзя допустить, чтобы они сократились и втянули кровь. Запах крови и пота туманит рассудок, живот скручивают голодные спазмы. Женщина заметалась. Габи наваливается на неё, прижимается к скользкому телу, упирается рукой в тонкое горло и медленно вытягивает из свежих проколов клыки.

Судорожный вдох, и он проходит мимо жертв, мимо укутанных фигур к противоположному краю площадки скалы. У обрыва Габи разворачивается, поднимает голову к небу, так чтобы измазанные кровью иглы клыков были хорошо видны. Расстёгнутый пояс повисает в руке, освобождённые перепонки не спеша расправляются. Шаг назад.

Полёт. Ветер холодит торчащие зубы, проникает в приоткрытый рот, остужает напряжённые дёсны. Поток воздуха мягко наполняет упругое полотно перепонок, по бокам почти крылья. Мгновения свободного парения, а в груди тихий восторг. Внизу горят костры, пахнет едой – будет долгий праздник, будут песни и рассказы сказителей.