Литературные снобы без жизненного опыта

Вопрос на миллион. Разбираются ли «психи» в персидской классической поэзии?..

Плохо, когда кто-то безосновательно воображает себя знатоком в какой-то области.

И совсем уж несладко (с моей точки зрения писателя), когда этот кто-то – редактор печатного органа, а область, о которой идет речь – литература.

Чем еще заниматься новеллисту-романисту (помимо собственно сочинительства), как не продвигать – всеми доступными способами – свои тексты?..

Вот и я – наивный – послал отрывок моего романа в претендующий на солидность журнал. В котором даже интервью с авторами публикуют. Но вместо приглашения на интервью я получил в ответ порцию – простите мой французский – жиденького гуано. Обвинили меня в том, что я пользуюсь в своем тексте «молодежным жаргоном», которому не место в «серьезном произведении».

О чем речь?..

Повествование в книге ведется от первого лица – а именно от лица молодого (!) парня с проблемной психикой, кое-как перебивающегося на пенсию по инвалидности. Свою пенсию парень называет «воробьиной», говорит, что денег имеет «с гулькин нос»; еще в отрывке фигурируют словосочетания «рвотный рефлекс» и «разул глаза» и слово «мозгоправ».

Все, выделенное в предыдущем абзаце курсивом, господа-редакторы и относят к тому самому «молодежному жаргону», который хотят беспощадно изгнать из «серьезной литературы». И как бы не важно, что подобные эмоциональные обороты отражают умонастроения персонажа, делают текст более живым и ярким!.. Нет, нет и еще раз нет. По мнению снобов, очевидно, парень с ментальной инвалидностью должен изъясняться «высоким штилем», как в одах Ломоносова. Или, может быть, сухим языком полицейских протоколов?.. Да уж!..

Не знаю: возможно, милостивые государи-редакторы наизусть знают «Телемахиду» и «Езду в Остров Любви» Тредиаковского, но представления об окружающем мире у этих деятелей весьма расплывчатые.

О чем я?..

Герой моего романа сообщает: «Психиатр хмыкал, глазами как бы приколачивал меня к стулу – и выдавал мне три коробочки. В одной был нейролептик, во второй – антидепрессант, в третьей – снотворное. Таблеток должно было хватить до следующего моего визита к врачу». На это сударь-редактор (подражая, очевидно, Станиславскому) театрально восклицает: «НЕ ВЕРЮ! Для психического больного так разбираться в лекарствах?! Если бы это были слова доктора, другое дело. Но психиатр навряд ли стал больному объяснять, что от чего)))».

Проблема только в том, что Станиславский – величина, а наш редактор… эм… очень слабо информированный человек.

Потому что психиатры ВСЕГДА объясняют пациентам, «что от чего». В психиатрических клиниках проводятся даже уроки так называемого «психообразования», на которых больным популярно объясняют, что такое нормотимики, антипсихотики и проч. и как это все работает. Для лечения психических болезней очень важно, чтобы пациенты сотрудничал с докторами. А для этого пациент должен представлять, что с ним делают, для чего и почему. И психиатры такую заповедь прекрасно понимают.

Так что никто, после самих психиатров, так не разбирается в «колесах», как потребители этих «колес» – лица с ментальными заболеваниями. Достаточно посмотреть какой-нибудь форум или группу в социальной сети – место в интернете, где «тусуются» психически больные. Там только и разговоров, что о таблетках.

Впрочем, представления о психически нездоровых людях редакторы журнала черпали, похоже, из бородатых анекдотов. Ну, знаете, про дядечек, воображающих себя Наполеонами. Или, допустим: «А кто тебе сказал, что ты Александр Македонский?.. Может быть, ты и не он» – «Сам господь бог сказал» – «Врешь, я тебе этого не говорил!».

Герой романа говорит о девушке, в которую влюбляется с первого взгляда: «Передо мной была нежная тюрчанка – точь-в-точь такая, о какой лили кровавые слезы персидские поэты вроде Саади и Рудаки». И тут следует еще одно «не верю!» от редактора: «И это пишет человек, который на инвалидности с головой???».

Представьте себе.

Должно быть, при словах «психически больной» в голове редактора возникает образ бедолаги, упакованного в смирительную рубашку (кстати, такие рубашки в больницах давно не используются) и пускающего пузыри. Редактору невдомек, что человек, страдающий, скажем, от псевдоневротической шизофрении, может быть более интеллектуальным, начитанным и культурным, чем сам господин редактор.

Вот такие пироги с котятами.

Общение с «уважаемой редакцией» невольно оживило в моей памяти строки бессмертного Маяковского:

Вас,

прилипших

к стене,

к обоям,

милые,

что вас со словом свело?

Впрочем, все объясняется – надо думать – достаточно просто. Помимо того, что публикуют в журнале произведения и берут у авторов интервью – господа редакторы предлагают еще и литературную правку Ваших текстов. За деньги. Наверное, сиятельные сеньоры потому и обнаружили в моем тексте столько «ошибок», что захотели навязать мне свои «услуги» по редактуре.

Хитрые. Хорошо устроились.

Платить за то, чтобы текст беспощадно изуродовали, превратив в смесь од Ломоносова с полицейскими протоколами?..

Спасибо, нет.